Илья Бояшов - Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

Рыжего бога не надо было долго упрашивать — первый же удар гигантского молота раскроил строителю череп. Так необузданный ас отправил трудолюбивого ётуна в страну мёртвых, и на этом, казалось бы, всё и закончилось. Правда, ворота пришлось достроить самим, а это значило, что в оставшихся положенных брёвнах не оказалось той крепости, которая была присуща всему остальному. Тем не менее боги хвалили Локи за его необычайную находчивость.

Лишь Хеймдалль, который терпеть не мог проходимца, не разделял общей радости. Хранитель Радуги справедливо решил, что дело, замешанное на попрании клятвы, добром не закончится. Да и сам Один не особо-то радовался: крепкие стены руками простака удалось возвести, но асы поступили несправедливо, обманув мастера. Более того, они убили строителя, который знал все тайны постройки Асгарда. И теперь опасался Высокий, не передал ли ётун эти тайны заклятым врагам. Что же касается белой кобылы, в которую обернулся Локи, то она принесла восьминогого жеребёнка, летевшего быстрее ветра, которого Один нарёк Слейпниром. Когда превратился жеребёнок в коня, Высокий больше не расставался с ним.

Спела Вёльва и о девах-валькириях:

Один кивнул на это: не мог он обойтись без валькирий. Людское племя сделалось не менее плодовитым, чем племя гномов, и заняло все земли Мидгарда. Вскоре начались между людьми войны, и время от времени сходились в битвах воины. Род восставал на род, склоки следовали за склоками, ибо всё у людей было как у великанов и у богов. Разгорались кровавые распри между конунгами и ярлами, постоянно обнажались мечи. Всё чаще слышали асы, восседая в Асгарде на тронах, яростные крики сражающихся, свист стрел, треск щитов, хрип и вопли умирающих.

Но Всеотец не препятствовал кровопролитию, напротив, звуки сражений были самыми сладостными звуками для его ушей, ибо, закалённый в битвах с драконами и великанами, Высокий любил войну, как ничто другое. Знал Премудрый: где, как не в схватке, проявляется геройство и доблесть, где, как не в сражении, видна цена любому человеку. Кроме того, он знал великую тайну о бессмертии смельчаков и тем поощрял храбрейших, что после их гибели на поле боя забирал часть убитых к себе в Асгард — вот почему называли Высокого ещё и Отцом Всех Павших. Вторую же часть доблестно погибших, которая была равна первой, Один отдавал воинственной Фрейе: так они воинов между собой и делили.

На самом большом холме в Асгарде построил Высокий великолепный чертог, равного которому по красоте ещё не было, назвав его Вальхаллой. Вели в Вальхаллу ворота Вальгринд, под которыми могли пройти лишь достойные. Перед воротами Один посадил золотую рощу Гласир: по свидетельству асов и побывавших в Асгарде людей, была она самым прекрасным лесом в мире.

Бесконечными казались палаты в чертоге Всеотца, и всё было в них золотым: и пол, и потолки, и стены. Стояло в покоях бессчётное количество столов и лавок, стены были украшены шкурами, рогами и разноцветными щитами, и каждый день в доме Отца Богов играло лучами солнце. Вечерами велел Всеотец вносить в палаты мечи — они так сверкали, что становилось светло, как днём. Зимой в чертоге пылало такое множество очагов, что было в нём жарко, словно в знойный летний полдень. В Вальхалле и собирались за пиршественными столами все удостоившиеся внимания Одина воины, которые назывались эйнхериями. Там они и веселились день за днём, год за годом, век за веком, а с ними любил пировать и Всеотец, слушая их рассказы о былом и о совершённых ими подвигах.

Иногда кто-нибудь из эйнхериев и прихвастывал, но Один смотрел на людское хвастовство сквозь пальцы, не наказывал за него, только смеялся. А если начинались между пирующими ссоры, то он поощрял пыл спорщиков и не препятствовал поединкам. Высокий любовался ловкостью и сноровкой, с которой эйнхерии начинали биться между собой, ибо попадали в его Вальхаллу лучшие из лучших. Были там берсерки, способные с одной лишь секирой выходить против целого войска и вместо доспехов накидывающие на свои плечи медвежьи шкуры, и ульфхеднары, викинги-волки, которые надевали на себя волчьи шкуры и сражались подобно волкам, и свинфилкинги, воины-кабаны, не менее сильные и хитрые, чем все остальные.