Автор неизвестен Эпосы, мифы, легенды и сказания - Маадай-Кара. Алтайский героический эпос

С темой борьбы героя с чудовищами тесно связана тема борьбы с владыкой подземного мира Эрликом (и с его людьми), встречающаяся почти в каждом сказании. Сыновья, внуки, племянники и другие богатыри Эрлика, выступающие против героя, носят все признаки чудовищ и изображаются гигантами уродливого вида. Они грабят и уводят в подземный мир людей, выступают в качестве соперников-женихов. Против героя они воюют и в одиночку, и во главе многочисленного войска (которое фактически не участвует в борьбе, а упоминается только для того, чтобы показать, как много противников уничтожено сильным героем). Когда посланные Эрликом богатыри терпят поражение, он сам выступает против героя. Между ними происходит бой, заканчивающийся поражением Эрлика. Иногда герой вторгается в подземный мир, выполняя какое-нибудь трудное задание, что также приводит к бою между героем и Эрликом. Побежденный Эрлик обычно дает клятву не нападать на людей, оставить их в покое. Так, в сказании «Келер-Куш» Эрлик дает клятву не нападать на людей и в знак верности клятве лижет стрелу [70] Сб. «Темир-Санаа», стр. 154—155. . В «Кан-Сулутае» герой в знак победы над Эрликом ставит ему на лоб тамгу [71] «Сибирские огни», 1940, № 4—5, стр. 132—134. .

Таким образом, в эпосе борьба героя с Эрликом и его богатырями обычно изображается в том же плане, что и борьба героя с чудовищами. Со временем Эрлику, как предводителю злых врагов героя, все больше и больше придавался облик враждебного и кровожадного хана.

Тема сватовства я женитьбы героя занимает центральное место в сказаниях. Эта тема в алтайском эпосе (как и в эпосе других тюрко-монгольских народов) была предметом специального изучения ряда исследователей [72] Суразаков Героический эпос алтайцев, Жирмунский Сказание об Алпамыше и богатырская сказка, Мелетинский Происхождение героического эпоса. . Сватовство героя и сопутствующие ему богатырские подвиги являются темой всех без исключения алтайских героических сказаний: без "героического сватовства" невозможно представить себе алтайский эпос (как и хакасский, бурятский, якутский). Брак строго экзогамный; женитьба на "суженой невесте", предназначенной ему богом судьбы еще при рождении.

Каждая деталь сватовства героя становится предметом напряженного внимания сказителя. Отдельные части "героического сватовства" нередко приобретают характер вставных описании или сюжетов, например: указание герою его невесты; подготовка его к отъезду и выезд из дома; богатырский путь; препятствия, встречающиеся в пути, и преодоление их героем. Особенно подробно описываются прибытие героя в страну невесты и первые его действия, состязания богатырей из-за невесты, выполнение героем различных трудных задач, предлагаемых ему невестой или ее отцом. В каждом сказании тема сватовства и женитьбы героя обычно состоит из ряда вставных и взаимосвязанных сюжетов, которые в свою очередь имеют множество вариантов и разветвлений.

Такое внимание к теме сватовства героя объясняется сохранением родовых традиций в алтайском эпосе: сватовство и женитьба героя рассматриваются как залог развития жизни племени, патриархального рода героя.

Большое место в алтайском эпосе занимает тема борьбы с набегами чужих враждебных ханов. Генетически эта тема восходит к теме межплеменной борьбы, а в какой-то мере связана и с темой родовой кровной мести. Тема кровной мести обычно занимает центральное место в небольших по объему прозаических «исторических» преданиях и в бытовых рассказах. В героическом же эпосе, прошедшем многовековой отбор, как мотив действий главного героя она не занимает самостоятельного места, переосмыслена и заслонена другими темами, более глубоко обобщающими жизнь народа. Такой темой в алтайском эпосе является тема борьбы против набегов злых враждебных ханов. В этом смысле кровная месть в алтайском эпосе - пережиток, она не может считаться "эпической целью богатыря", как полагают некоторые исследователи [73] Мелетинский Происхождение героического эпоса, стр. 269 и сл. . Поскольку речь идет о мотивах действий главного героя, то не может быть и речи о каком-то приравнивании или сопоставлении темы кровной мести и темы героического сватовства, как это делает, например, Е.М.Мелетинский [74] См там же . Это идейно намного снизило бы образ эпического героя и поставило бы героический эпос в один ряд с бытовыми рассказами и преданиями, повествующими о событиях "бесхитростно" и без попытки художественного обобщения. В эпосе действия героя мотивируются не местью за нанесенную его родным обиду (хотя этот мотив как пережиток и встречается в эпосе), а стремлением восстановить попранную справедливость, возвратить угнанных грабителями людей, скот и имущество. Однако кровная месть в прошлом все же была у алтайцев, и она получила свое отражение в их эпосе: кровная месть, так же как и грабеж, является основным мотивом действия отрицательных персонажей — врагов главного героя [75] Об этом см, ниже. стр. 371-373. 377-380, 415-416, 427-429. .