Василий Лягоскин - Вечный жид. Третья история из цикла «Анекдоты для богов Олимпа»

– Давай-ка я лучше почитаю ее.

Амазонки повернулись к нему – все, как по команде. Они вели себя так, словно «недочеловека» рядом не было. Пока это выражалось в полном отсутствии стыдливости, в том, что они все вместе – кроме пары дозорных – решили вдруг принять солнечные ванны. Их своеобразная грация радовала мужской взгляд; до того момента, пока одна из амазонок так же непосредственно не присела совсем рядом с лелеющим свою боль Гермесом, и «задумалась» по большому. Она еще и замурлыкала какую-то песенку!

Приходила подруга в гости, сказала:

– Не грусти, сейчас спою.

И ведь СПОИЛА, зараза!

Гермес поспешно отхлебнул из бокала, схватил в охапку свое барахлишко, и перебрался на другой конец полянки, совершенно забыв о ноющей боли. Персея нахмурилась было, заметив, как мужчина шустро передвигает конечностями, но совсем скоро забыла о своих подозрениях – когда Герман перевернул обложку Книги, и анекдоты один за другим стали менять атмосферу в окрестностях. Несколько натянутая, даже подозрительная, она лопнула мелкими осколками, оставив здесь только искренний женский смех. Гермес тоже широко улыбался, хотя слышал и рассказывал их уже не один десяток раз. Наконец, он остановился, рассказав такой подходящий их первой встрече:

– А вам не страшно одному так поздно гулять?

– Нет, было не страшно, пока вы не вышли из кустов и не спросили…

Персея расхохоталась, и объявила отбой. Для всех, кроме ночных дозорных, и для Майи с Гермесом. Оглушенные, а потом раскрепощенные щедрыми дозами мальвазии, они заснули лишь под утро. Мужчина понимал женщину; он был уверен, что с окончанием короткого путешествия их пути разойдутся, и в бедной на мужское общество Амазонии Майе вряд ли попадется еще один такой любовник.

– Такого – точно не найдет, – самодовольно подумал он, засыпая в объятиях амазонки.

Утром путешествие продолжилось. Костлявую спину лошади теперь покрывало какое-то толстое одеяло. Откуда его достала в безлюдной местности хозяйственная Персея? Гермес даже не стал спрашивать; просто кивнул с благодарностью. А через пять дней (и столько же ночей, заполненных жаркими объятиями ненасытной Майи) перед ними выросли стены столицы. Миноя, столица Амазонии, была обнесена невысокими крепостными стенами, и с вершины холма, представлявшей собой прекрасную обзорную площадку, была видна, как на ладони. Это был сравнительно небольшой город, на расстоянии похожий на игрушку, в которой неведомый мастер тщательно отшлифовал каждую мельчайшую деталь. Гермес в удивлении едва не принялся тереть глаза. Все, что он слышал раньше об амазонках, об их суровых нравах и жестоком отношении к пленным, да и вообще ко всем мужчинам, предполагало сейчас неприступную цитадель с непритязательной архитектурой, в которой главным должны быть безопасность и функциональность. Здесь же…

Он оглянулся на Персею, еще раз поразился – на этот раз ее лицу, ставшему необычайно мягким и мечтательным. Однако уже совсем скоро – перед воротами города, и перед стражницами, что без единого слова и без скрипа отворили одну громадную створку, украшенную затейливой резьбой – на коне по-прежнему сидела суровая воительница. Стражницы, очевидно, хорошо знавшие Персею, невольно подтянулись, но усмешек с лица при виде мужчины, неловко сидящего на смирной лошадке, не согнали. Потом они разглядели еще и одеяло, которое было подложено под нежный мужской зад и проводили кавалькаду совсем уже откровенными смешками.

В самом городе изумление Гермеса достигло пика. Таких воительниц, как шестерка, сопровождавшая пленника, в Мидое хватало, но все же неизмеримо больше было обычных женщин; в нарядах, вполне подходивших и аккуратным домикам, и вполне благостной атмосфере, и звукам музыки, что доносились из зданий. Мужчин тут тоже хватало. Но были они все какими-то забитыми; старались прошмыгнуть мимо так, чтобы властные женские взгляды не задерживались на них. Вот один из таких несчастных созданий загляделся на Гермеса, который держался на своем одре с независимым, даже несколько снисходительным видом, и налетел на женщину неохватных габаритов и высокого положения – судя по пышному и богатому наряду. Удрать он не успел. Мощная рука схватила мужичонку за грудки, заставив хитон подозрительно затрещать, и даже чуть приподняла его, чтобы разгневанная госпожа могла разглядеть негодяя. А потом, как в анекдоте: