Леонид Богданович - Око Элиона. Тучи над Тексисом

– Прости дружище! Сдают у меня уже нервы! Это ты только что спустился с гор и ничего не знаешь. Но поверь, дела очень плохи.

– Не беспокойся, – успокоил я его, – я думаю, что знаю даже чуть больше чем ты. И если мои догадки оправдаются, то дел, можешь считать, у нас уже нет вообще.

Утешение получилось слабоватое, но Градислав пришел в себя и деловито продолжил:

– Что ж, быть может… Я не стану тебя расспрашивать, поскольку мне надо спешить. Но, если тебе потребуется моя помощь, а тебе она потребуется, я всегда к твоим услугам.

Мы пожали друг другу руки, и Градислав зашагал дальше в горы, а я направился дальше по направлению к ферме. Ветерок из свежего превратился в пронизывающий, и я здорово озяб. К тому времени, когда я наконец достиг паханых земель, ночь окутала все кругом таким плотным черным покрывалом, что я не видел пальцев на вытянутой руке. Ориентироваться на местности итак было трудно, кругом лес, а теперь стало просто невозможно. Дорогу определял, задрав голову к верху, поскольку звезды все же давали достаточно света для того, чтобы вырисовывать контур дороги. Казалось что фермы, как и города просто нет, и со мной сыграли злую шутку. Ноги гудели, требуя отдыха, а живот вгрызся сам в себя. В придачу к моему плохому настроению, небо стало быстро затягивать тучами, и начал накрапывать дождь. В темноте блеснул свет, и я ускорил шаг. Но дойдя до источника света обнаружил статую Элиона, светлого бога. Свет давала сама статуя, так же как статуя Шакса поглощала его вокруг себя. Эта находка подняла мне настроение – люди должны быть близко. Прислушался. В метрах тридцати от меня раздалось блеяние, а когда достаточно мощный запах навоза ветром принесло с той стороны, я со всех ног побежал к этим ориентирам. На бегу мечтал о еде, камине, теплой постели, крепком сне. Надеялся даже весело провести время… И действительно провел бы время весело с вилами в горле, приколотый к дереву, если бы, не был столь внимателен. Мужик вынырнул из темноты внезапно, но недостаточно быстро. Его вилы глубоко завязли в дереве, и он, даже не пытаясь их вытащить, отстегнул от перевязи топор и, безумно вращая глазами, махая топором, кинулся на меня.

– Убью, бандит! – орал он.

– Ты что, ополоумел, мужик! – отступая, тоже заорал я, – Какой же я бандит? Путник я обычный! Крова ищу!

Мужик остановился, немного опешив, сощурил правый глаз и спросил:

– Не бандит? А чем докажешь? Больно ты похож на тех поганцев, что овец у меня воруют!

Мужик был уже в возрасте, но все еще крепок. Начавшая седеть борода воинственно топорщилась, а топор покачивался, желая расколоть мне макушку.

– Так с этого начинать надо дубина! – в сердцах воскликнул я. – Кто таков, да откуда? А ты сразу вилами в горло! А топором махал-то как! Чуть ноги себе не стесал!

– Ах ты еще и дразниться!

Топор поднялся над головой.

– Постой! – опередил я, – Убивать я тебя не хочу. А чтобы ты поверил что могу, так скажу тебе, что проблему твою я решил. К вам время от времени ходили бандиты. Их было четверо. Все теперь покойники, и есть им больше не надо.

– Что? – не поверил он, – Это ты то их всех порешил? Ммм… Что ж, если это правда, то подарю тебе бутылку лучшего моего вина! А ежели нет – снесу таки тебе голову!

– Хорош батя, не видишь, я до смерти замерз! А есть уж хочу – быка бы проглотил и не заметил! Говори, где меня накормить могут?

Тон у меня уже был не терпящий возражений, и мужик ответил:

– Пройдешь до пашни, вон видишь окошки светятся, найдешь Мелеха. Он хозяин. Попросишь его правильно – получишь что желаешь.

Теперь мужик стал снова простым крестьянином, и даже ссутулился малость. Мне было жалко этих ребят – простых фермеров, которые все время вкалывают, надрываются, чтобы себя да семью прокормить, а тут то царь дань требует, то бандиты нападают, то зверь какой. Но своя рубашка ближе к телу, и потому, еще раз пожалев их всех всем скопом, я отправился решать свои проблемы.

Лес скоро кончился, и я вышел на распаханные поля, огороженные невысоким заборчиком. На полях уже взошла рожь и еще какие-то клубни. В темноте приглядываться не стал. Строений на ферме оказалось всего два. Одно совсем простое – сеновал без окон, а второе наверняка принадлежало хозяину земли. Я вломился в открытую дверь и неспешная беседа прервалась. На меня, недоброжелательно уставилось пять пар глаз. Одеты все были в рабочую одежду, и все сидели за широким столом. Хозяйка с молодой девчушкой выбежали из кухни и застыли с ужином в руках. Я сглотнул голодную слюну. Широкий мужчина, с уверенным взглядом, встал из-за стола, внимательно оглядел меня, и молвил: