Взяв город, Владимир отправил византийским императорам послание: «Слышал, у вас сестра в девицах, если не отдадите ее за меня, то и с вашим городом будет то же, что с Корсунем».
Императоры после долгих разговоров и сомнений решили: «Крестись, и пошлем к тебе сестру».
А этого только Владимиру и надо. Не уронил он себя: обратился к императорам как победитель — с требованием. Вдобавок к пышной, желанной вере получить еще их дружбу и родственные связи с самым, может быть, во всей земле влиятельным родом Палеологов.
…Долго ли коротко ли происходили разговоры, повезли Анну в Корсунь. Крылатый корабль быстренько бежал по синему морю. Анна же сама не знала: хочется ли ей скорее закончить путешествие, раз уж такой выпал жребий? Или, напротив, хочет ли она продлить его? Ведь как-никак корабль — это продолжение родной земли… Здесь еще свои обычаи, а что там будет, да не в Херсонесе христианском и понятном, а в лесах Киевского княжества?
И вот наконец открылись белые, низкие, изрезанные бухтами берега. Красными коврами был убран причал и дорога к площади. Высокие люди в блестящих на солнце шлемах и кольчугах стояли по обе стороны ковров. А впереди всех стоял тот, кто, очевидно, предназначался ей в мужья.
Русые волосы его, ровно разделенные пробором, стояли высокой шапкой. Ветер слегка шевелил кольца короткой бороды. Глаза человека смотрели настороженно. Но вот мгновение, и они раскрылись широко, в восхищении. Вобрали в себя и силуэт корабля, и блеск парчи на одеждах священнослужителей, и богатство ее свадебного наряда. А потом глаза эти под ровными, темными бровями встретились с ее взглядом — и потеплели.
И вдруг Анна поняла: главное в том, что князю понравилась ее красота. Что, кроме всего прочего, она — просто женщина, а он — просто мужчина, и быть им теперь единым целым, родить детей, править домом, делить тяготы и торжествовать вместе. И вера ее станет его верой, а она будет укреплять его в этой вере.
Вот так, по легендам и летописям, пришло к нам христианство. Крестили сначала самого Владимира, а потом уже всех остальных русичей.
Стоит с крестом в руках над Киевом на горе Владимир Красное Солнышко, а в Херсонесе на месте, где князь принимал христианство, стоит собор Святого Владимира.
Источник: Дюличев В.П. «Рассказы по истории Крыма», Симферополь, 2005.
Солнце — оно для всех ласковое. Для бедняка оно дороже всего. Кто его приласкает, кто пожалеет? Только солнышко. А горы — они хитрые. И не стыдно им — стали стеной высокой, защитили богатеев от холодных ветров. На берегу морском дворцы выросли.
Богатому солнца не надо, он его боится, прячется, по земле-то ходит с крышей на палке. Отчего его бояться? Оно ласковое, жизнь всему дает. Бедняку горы мало помогали. Бедняка горы мучили. В пургу, в метель, в холод, буран на горах высоких тяжело. Чабаны, пастухи на ласку гор не рассчитывали. Сколько раз сердце ударит, пока в гору идешь, как ногам тяжело, когда чужого барашка ищешь? А они, богатые, там, внизу живут, им не страшно. Они любовались горами, головами качали. Какие высокие, как красиво! А чабану в горах тех тоска была.
Высоко на Бабуган-яйле стоял кош — овечий загон. Жил там пастух. От всей семьи у него только и осталось радости, что сынок. Быстрый, юркий, как ящерица. А смел — даже гор не боялся. Старик-отец скажет:
— Ты, сынок, с горами не играй, они коварные. Где не ждешь, камень сорваться может и убить, не спросит, кто ты такой. Ты, сын, бойся гор. С них ветер срывается злой, колючий, и туманы в горах родятся. Ты, сын, бойся гор.
— А ему ничего. Прыгает с камня на камень, помогает отцу чужое стадо беречь.
Рос и креп мальчик. В землю уходил старый чабан, сердце стучало глухо. Всю жизнь чужое стадо пас, всю жизнь на чужое богатство глядел, как оно росло и множилось. Искал он ушедшего от стада барашка, карабкался по горам, погубил здоровье.
И вдруг даже туда, в горы, пришла летучая весть — кончилась власть богатеев. Внизу дворец опустел, тишина. Ждет молодая крымская земля нового хозяина. А чего его ждать? Он здесь. Или там внизу — тот, кто работает на виноградниках, или тот, кто здесь, в горах, пусть даже старый чабан, — он хозяин.
Как понять это ему, старику? «Не может быть, чтобы я стал хозяином такого стада, для чего оно мне? — думал. — Что я буду с ним делать?»
Как понять старому чабану, что он может теперь с гор сойти вниз? Он все отдал горам.
Исчез сынок, ушел к людям вниз правду узнавать. И правду принес суровую — чтобы стать хозяином всей земли, опять драться надо. И, как мог, как умел, мальчик рассказал старику:
Читать дальше