Героический эпос народов СССР. Том второй

Гёроглы подрезал копыта коня, прибил золотые подковы, надел на Гыр-ата отличную сбрую, крепко приторочил провиант, запасные подковы вместе с молотком подвесил к луке седла, сам нарядился в дорогие одежды, надел доспехи, взял оружие — и сел на коня как воин.

Ну, вот Гёроглы и на коне… О ком теперь рассказ?

В свите падишаха был тот старый везирь, который подал падишаху мысль отнять у Гёроглы его коня.

— Тагсыр, вели ему сойти с коня, вели ему сейчас же сойти! — воскликнул он.

— В чем дело?

— Да это же сам Гёроглы!

— Пустое ты болтаешь! — прервал его падишах. — Коль сядешь на Гыр-ата да наденешь такие доспехи, и ты будешь похож на Гёроглы. Молчи уж лучше, не болтай!

Хоть и узнал везирь Гёроглы — ничего больше не сказал после этих слов падишаха.

— Эй, каландар, не нужно ли еще чего-нибудь тебе или коню? — спросил падишах.

— Благодарствую, тагсыр! Теперь уже все как надо. Теперь, если аллах позволит, мы могли бы добраться и до другой страны, тагсыр!

— Ты не обижайся на болтовню старого везиря. Стар он — ему уж начал изменять рассудок. Теперь ты пропой, как надлежит, песню, заставь Гыр-ата танцевать, как надо!

— Тагсыр! Я сел на коня, вооружился, приторочил к седлу провиант. И теперь ты жаждешь песни, тебе нужно, чтобы Гыр-ат танцевал? Эй, Гыр-ат мой, Гыр-ат, все нам досталось по дешевке, все нынче для нас дешево стало… Ну, что ж, слушай, и смотри… — промолвил Гёроглы и, глядя на Гыр-ата, запел:

Падишах воскликнул:

— Вот это песнь, так песнь! Каландар, ты превосходно спел. Заставь теперь Гыр-ата танцевать, нам угодно посмотреть на его танец.

— Ну, что ж, хорошо, тагсыр! — ответил Гёроглы и пришпорил Гыр-ата.

… О ком теперь пойдет рассказ? Вокруг падишаха собралась целая толпа — бакалейщиков, продавцов воды; они услышали, что шах покажет, как танцует конь Гёроглы, и сбежались поглазеть.

Гыр-ат оскалил зубы, прижал уши и пошел крушить все вокруг, многих он раздавил, искусал тех, кто оказался поближе, бил копытами всех подряд.

— Ты не слушал меня, тагсыр, когда я предупреждал тебя. Вели закрыть пролом в крепостной стене. Иначе этот конь рано или поздно убежит.

Крепостная стена была в девять пагса, в одном месте три-четыре пагса были разрушены. Шах повелел:

— Ступайте и заделайте пролом!

К пролому подвезли две арбы жердей и воткнули их торчком, закрыв пролом. Гёроглы проехал в другой конец крепости, вернулся обратно, остановился перед падишахом, изъявляя готовность развлекать его.

Бедняки, пострадавшие от Гыр-ата, решили промеж себя: "Эх, на беду нам это зрелище! Многих из нас он погубил, многих покалечил. Ну, пускай он еще раз сунется сюда, мы его встретим, как надо!" И они, отрезав верхние половины жердей, которыми был загорожен пролом в крепостной стене, вооружились палками.

— Послушай, каландар! Не достоин Гёроглы своего коня, — промолвил падишах.

— Это почему же, тагсыр?

— Мне кажется, Гёроглы не ценит Гыр-ата. Ему предложат продать Гыр-ата, он продаст — запросит тысячу золотых да пару пленников. А коню этому цены нет.

— Тагсыр, не говори, чего не знаешь! Ну что ты говоришь! Неужто никто, кроме тебя, не знает цены этому коню? Уж коли хочешь знать, как Гёроглы ценил его, послушай, что я тебе скажу. Однажды Гёроглы отправился в набег на Османскую страну. В походе том я был у него стремянным. Падишах Османский Джафар призвал к себе Гёроглы и обратился к нему: "Эй, суннит Гёроглы, назови цену коню!"

Гёроглы назвал цену, обратившись к падишаху Джафару с песней. Послушай эту песню, тагсыр, и ты узнаешь, ценит ли Гёроглы своего коня.