Фольклор Array - Старшаяя Эдда (Перевод А. И. Корсуна)

Так было — смерти
желала Гудрун,
над Сигурдом мертвым
горестно сидя;
не голосила,
руки ломая,
не причитала,
как жены другие.

Ár var, þats Guðrún
gerðisk at deyja,
er hón sat sorgfull
yfir Sigurði;
gerði-t hon hjúfra
né höndum slá,
né kveina umb
sem konur aðrar.

Мудрые ярлы
к ней подходили,
скорбь ее
пытались рассеять.
Не было слез
горючих у Гудрун, —
горе великое
грудь разрывало.

Gengu jarlar
alsnotrir fram,
þeir er harðs hugar
hana löttu;
þeygi Guðrún
gráta mátti,
svá var hón móðhug,
mundi hon springa.

Знатные жены
ярлов сидели,
золотом убраны,
против Гудрун;
каждая горе
свое вспоминала,
речь заводила
о самом горьком.

Sátu ítrar
jarla brúðir,
gulli brúnar,
fyr Guðrúnu;
hvar sagði þeira
sinn oftrega,
þann er bitrastan
of beðit hafði.

Молвила Гьявлауг,
Гьюки сестра:
«Счесть невозможно
несчастья мои, —
я пятерых
мужей потеряла,
трех сестер,
трех сыновей,
восемь братьев —
и все ж живу я!»

Þá kvað Gjaflaug
Gjúka systir:
"Mik veit ek á moldu
munarlausasta;
hefi ek fimm vera
forspell beðit,
tveggja dœtra,
þriggja systra,
átta brœðra,
þó ek ein lifi."

Не было слез
горючих у Гудрун:
гибель юноши,
конунга смерть,
горе великое
камнем легло.

Þeygi Guðrún
gráta mátti,
svá var hón móðug
at mög dauðan
ok harðhuguð
of hrör fylkis.

Молвила Херборг,
владычица гуннов *:
«Горе мое
еще тяжелее, —
семь сыновей
на юге погибли,
муж мой тоже
в сече зарублен;

Þá kvað þat Herborg,
Húnalands dróttning:
"Hefi ek harðara
harm at segja,
mínir sjau synir
sunnan lands,
verr inn átti
í val fellu.

мать и отец
и четверо братьев
морю достались, —
ветер настиг их,
била волна
о борт корабля.

Faðir ok móðir,
fjórir brœðr,
þau á vági
vindr of lék,
barði bára
við borðþili.

Сама их одела,
сама убрала их,
сама схоронила
тела родимых.
В полгода всех
потерять довелось мне,
не было мне
ни в чем утешенья.

Sjálf skylda ek göfga,
sjálf skylda ek götva,
sjálf skylda ek höndla
hrör þeira;
þat ek allt of beið
ein misseri,
svá at mér maðr engi
munar leitaði.

В плен тогда же
сама я попала,
рабство изведала
в те полгода;
жену вождя
одевала и обувь
ей подавала
каждое утро.

Þá varð ek hafta
ok hernuma
sams misseris
síðan verða,
skylda ek skreyta
ok skúa binda
hersis kván
hverjan morgin.

Ревновала она,
бранила меня,
жестокими были
ее побои;
хозяина лучше
нигде не видала,
хозяйки хуже
нигде не встречала!»

Hon œgði mér
af afbrýði,
ok hörðum mik
höggum keyrði;
fann ek húsguma
hvergi in betra,
en húsfreyju
hvergi verri."