М. Олдфилд Гоувей - Лошадь в мифах и легендах

Таким образом, возможными оказались два совершенно разных толкования, причем не было предсказателя, который объяснил бы, какому следует отдать предпочтение в данном случае. Посему было принято решение действовать с максимальной осторожностью. Были принесены жертвы Минерве и Юноне. Затем подняли паруса, и корабль поспешно удалился, опасаясь преследования – было известно, что на этих берегах жило много греков. В дальнейшем ничего худого не произошло, очевидно, знак был интерпретирован правильно.

Позже, во время этого же путешествия, продолжая поиски, Эней прибыл к городу Карфагену. В его центре оказался лес, густо заросший деревьями. Совершенно очевидно, что это была священная роща. Именно здесь люди Карфагена, когда впервые прибыли на эту землю в поисках места, где построить город, выкопали из земли знак, обещанный Юноной, – лошадиную голову. Найдя ее, они могли не сомневаться, что их город будет великим, богатым и победоносным в войне. Предзнаменование исполнилось. Эней оставался там много месяцев и был с большим радушием принят царицей Дидоной.

В рассмотренных нами случаях знаки, так или иначе связанные с лошадьми, и соответствующие им пророчества были переданы неявно и требовали грамотного толкования. Теперь рассмотрим другой пример, в котором пророчество было высказано человеческой речью, правда, произнесший его жеребец не был простым смертным конем.

Ксанф, как мы помним, был одним из пары бессмертных коней. Вместе со своим братом Балием эти потомки быстроногой Подарги везли колесницу Ахиллеса. Кони были даны его отцу Нептуном, имели длинные шелковистые гривы и были необыкновенно красивы. Их имена давали представление об их масти. Ксанф был красновато-желтым, а Балий – серым в яблоках.

К пророкам Ксанф был причислен следующим образом. Хозяин бессмертных жеребцов одолжил их Патроклу, чтобы они везли его колесницу на поле боя Трои. Этот герой был убит Аполлоном, хотя бог предпочел остаться невидимым и предоставил эту честь Гектору.

Ксанф и Балий очень тяжело переживали потерю ездока. После его смерти они ушли с поля боя, горюя о Патрокле, павшем от руки Гектора. Они стояли склонив головы, их горячие слезы падали на землю, а прекрасные гривы испачкались в грязи.

Вернув своих бессмертных коней, Ахиллес упрекнул их, что они оставили Патрокла лежать мертвым. Он обратился к коням с просьбой вынести его, Ахиллеса, живым с поля боя, а не бросать, как Патрокла. Благородный Ксанф опустил голову так низко, что его грива коснулась земли. И тогда богиня Юнона наделила его даром высказать все, что лежало у него на душе, облегчить свое сердце от переполнявших его печальных знаний о будущем, о том, что неумолимая судьба уже предназначила его любимому хозяину смерть.

Прежде чем благородное животное смогло что-нибудь добавить, вмешательство Фурии заставило его замолчать навеки.

«О Ксанф! – воскликнул Ахиллес. – Почему ты пророчишь мне смерть? Я знаю, что мне суждено погибнуть здесь, вдали от любимых родителей и родной земли. Я умру, когда это будет угодно небесам. Но сейчас пусть погибнет Троя!» Произнеся эти слова, он ринулся в битву.

Необходимо заметить, что Ксанф был не просто вещателем воли Юноны. Богиня наделила его способностью говорить, чтобы он мог высказать и свои собственные горькие мысли. Эту историю можно сравнить с библейским повествованием о Валаамовой ослице, в котором высказана аналогичная мысль. Сдерживаемые эмоции и мысли, скопившиеся в мозгу животного из-за невозможности их высказать, волею ангела неожиданно нашли выход. В основном речь шла о несправедливости хозяина и его слепоте к окружающему его духовному миру.

Чтобы не повторять информацию, изложенную в других главах, нам пришлось воздержаться от упоминания многих фактов, поскольку о них уже говорилось.

Вероятно, храбрость была основной чертой лошади, импонировавшей древним людям, поэтому лошадь часто является символом именно этого достоинства. В Книге Иова (39: 19—25) разъяснено, почему это так: