Шалва Амонашвили - Вера и любовь

— Когда человек умирает на войне, говорят — погиб… Мой отец погиб… Потому у тебя нет прадедушки.

— Жалко мне прадедушку… плакать хочется…

— Дай сотру слезинки… Не надо плакать… Лучше приласкай его свечу и скажи что-то доброе.

— Можно, стихотворение скажу?.. О розе… Руставели… «Розу как-то вопрошали: ты красива, стан хорош»… Ну, как?

— Видишь, мы втроем хлопаем тебе… Но пора спать…

— Что ты делаешь, когда один в комнате? Разговариваешь с ними?

— А как же…

— Но я прислушивалась за дверью, ты не разговаривал.

— Я слушаю их и пишу… вот так…

— Поняла, ты разговариваешь с ними языком пламени свечей… мысленно разговариваешь… Спокойной ночи!

— Дай мне поцеловать тебя за себя и за них!..

А теперь, Отец, об этом очень важном, что озаряет умение дедушки говорить с внучатами: если дедушка хранит в душе своей ангелов, — какими являетесь для меня Вы, — Отец и Мать, — то в нем обязательно родится язык пламени свечей, которым уже владеют дети и который есть тропинка к их сердцу.

Мама!

В душе своей преклоняюсь я преданно перед Величием Бога и перед Божественностью Сердца Матери.

Кто видел своего живого Ангела Хранителя?

Для меня им была Ты, Мама! Ты вела меня к успехам и спасала от падений. Сердце твое всегда чувствовало меня независимо от расстояний.

Будучи аспирантом, поехал я работать в пионерский лагерь и там заболел. Два дня мучили меня непонятные и невыносимые боли, а на третий — приехала Ты и немедленно забрала. Месяц боролась Ты против смерти и победила. «Откуда узнала, Мама, что я болен?» — спрашивал я потом. — «Сынок, видела сон, как ты мучаешься».

В детстве Ты была для меня надеждой и оберегала от дурного глаза. В юношеские годы стала стержнем для моей нравственности. В возрасте расцвета сил охраняла мою духовность и звала на подвиг. Но теперь, в моем преклонном возрасте, Ты, ушедшая из жизни, укрепляешь во мне веру.

Ты не сделала из меня маменькиного сынка. Нужно было — отправляла меня на испытание судьбой. Нужно было — благословляла мои отчаянные прыжки над бездною жизни. А нужно было — обуздывала мои неуравновешенные страсти. Ты всегда настраивала мое сердце на добро и справедливость.

Но Ты осталась для меня загадкой: не помню случая, чтобы Ты занималась моим воспитанием.

Увлекшись педагогикой и штудируя горы книг, я то и дело приставал к тебе с вопросом и задавал его на «языке науки», вроде:

— Мама, скажи, как Ты воспитывала нас с сестрой? Какие были у Тебя цели, методы, принципы?

Ты всегда уходила от ответа, но однажды не выдержала.

— Как я воспитывала? Никак не воспитывала. Жизнь воспитала вас… Не было у меня ни цели, ни твоих принципов… Была жизнь… Не спрашивай об этом больше…

На этом закончилось «обобщение опыта».

Но спустя десятилетия я осознал, что имею свой первоисточник о тайне воспитания. Он не в библиотеках, не в профессиональных лекциях, а во мне, он мой внутренний классик педагогики. Теперь я знаю, где гнездится Истина воспитания: она в Сердце Матери. Может быть, пригодится мой совет кому-либо из молодых искателей педагогических ценностей: милые мои, поспешите познать Сердце ваших матерей, там вам откроется тайна, которая сообщается только «на ухо», что и есть настоящая наука о воспитании.

Вернулся я однажды домой к утру. Был студентом, работал в школе. Загулял молодой человек и забыл о времени, забыл о маме и сестре. Они, наверное, спят. Осторожно открываю дверь, чтобы не разбудить вас. Но Ты, Мама, сидишь на стульчике у двери и штопаешь мои носки. Увидев меня, ты облегченно вздыхаешь.

— Мама, почему Ты тут сидишь?

— Жду тебя… — сказала Ты безо всякого укора.

— Почему ждала, Мама, я же не маленький? Почему не легла?

И Ты преподала мне урок жизни, урок классической педагогической мудрости. Урок этот я осваиваю до сих пор.

— Ты не поймешь, сынок, почему я жду тебя, пока не будет у тебя своих детей…

Так и случилось. Родились у меня дети, и я понял суть, смысл, «предмет» педагогики: это есть забота взрослого о Ребенке, о раскрытии в нем того Образа, который дан ему от Бога, и который может возвести его до божественного благородства. Мамы, многие мамы, чувствуют этот великолепный путь своих дочерей и сыновей и потому всем своим существом, — мыслями, волнениями, тревогами и надеждами охраняют каждый шаг своих порой непутевых детей. Вот в чем тайна Материнского Сердца, тайна Божественной Педагогики.