Шалва Амонашвили: Как живете, дети?

ПОСОБИЕ ДЛЯ УЧИТЕЛЯ

Рекомендовано Главным управлением школ Министерства просвещения СССР

Рецензент

инспектор Главного управления школ Министерства просвещении СССР

О. А. Абрамова

Шестилетки подготовительного класса, о которых я рассказал в книге «Здравствуйте, дети!» (издательство «Просвещение». М., 1983), перешли в I, а затем во II класс. Естественно, что эти последующие два года жизни детей в школе и по содержанию обучения, и по содержанию воспитания не могли быть такими же, какими они были в обычных I и II классах, которым не предшествовал «нулевой» класс для шестилеток. В организации педагогического процесса в I и II классах (второй и третий год школьной жизни) я исходил из тех же самых принципов гуманного, личностного подхода к детям, которыми руководствовался в подготовительном классе. Одновременно я следовал также классической педагогической мысли о том, что ребенок не только готовится к жизни, но он уже живет.

Как жилось моим ребятишкам — Магде и Зурико, Русико и Бондо, Майе и Дато, Ии и Котэ и всем остальным — в I и II классах? Чему они научились, какой приобрели нравственный опыт? Я стараюсь проследить путь становления личности каждого ребенка, связывая этот процесс с организованным мною педагогическим процессом. Одновременно я все яснее представляю, насколько качественно может обновиться начальная ступень 11-летней средней общеобразовательной школы. Новая четырехлетняя школа, предусмотренная реформой, не будет повторением той четырехлетней начальной школы, которая существовала у нас до семидесятых годов. Не будет повторением потому, что I—IV классы новой ступени охватят другие возрастные группы: в каждом классе будет занижен возрастной ценз.

Однако это не значит, что одновременно должно быть занижено содержание обучения и воспитания. Строя с моими ребятишками педагогический процесс на основе личностного подхода, я убедился, что они проявляют широкие познавательные интересы и возможности, желание учиться, становятся податливыми к воспитанию. В силу своих возможностей я попытался рассказать об этом в данной книге. Позже намерен написать еще одну книгу о том, как те же самые дети завершают III класс, что соответствует IV классу новой структуры 11-летней школы.

Книга эта написана не в одиночку. Когда видишь, как твои коллеги-учителя не менее успешно, а порой даже лучше осуществляют предложенные тобою общие принципы организации жизни детей и школе, как в их опыте на основе этих принципов рождаются новые способы, приемы, методы работы, тебя охватывает уверенность в своей педагогической позиции. Так произошло и с нами. Разработанная в лаборатории экспериментальной дидактики НИИ педагогических наук им. Я. С. Гогебашвили МП Грузинской ССР система учебно-воспитательной работы в начальных классах обогатилась творческим опытом учителей тбилисской № 1 республиканской экспериментальной школы: Н. Амонашвили, В. Беридзе, Н. Вадачкория, М. Гвилава, Ц. Гошхетелиани, Э. Канделаки, Н. Кипиани, М. Кобахидзе, Н. Николаишвили, Дж. Мерквиладзе, Н. Татаришвили и многих других. Всем им приношу глубокую благодарность за содействие и предоставление мне необходимых материалов. То, что педагогическая наука не может развиваться без практики школы, является истиной. Однако я бы желал, чтобы такой же истиной стало и положение: педагогическая наука будет развиваться еще быстрее и более активно влиять на практику миллионов учителей, если ученые сами будут являться хорошими практиками.

На последнем уроке в подготовительном классе Илико предсказал, что за лето я получу 114 писем. Но я получил на 5 писем больше. Хотя не все написали мне письма — четверо из моих ребятишек, по всей вероятности, увлеклись игрой и путешествиями (какая же могла быть еще другая причина?) и позабыли обо мне. Зато от других я получил не по 3, а по 4—5 писем. Каждый день приносил мне весть о моих детях, и я в тот же день посылал ответные письма. Одновременно я взял карту Грузии и отмечал на ней города и села, из которых шли ко мне письма. Почти со всех концов Грузии они сообщали мне, как живут, чем заняты, что их радует и огорчает. Письма я получал даже из-за границы.

Теперь эту карту я вешаю на стене в коридоре, а перед ней на столике раскладываю все 119 писем. Не успел я покончить с этим делом, как появились первые двое из тридцати восьми, Тея и Лери — сестра и брат. Они пришли на час раньше и, увидев меня, одновременно воскликнули: «Шалва учитель!» — и четыре окрепшие за лето руки притянули меня к себе.