Елена Левкиевская - Мифы и легенды восточных славян

Что же произошло с мифологией в Древней Руси после того, как христианство стало официальной религией? Сравнительно быстро вера в высших богов выветрилась из народной памяти и была заменена христианскими представлениями о едином Боге. Однако представления о низших мифологических существах – ду́хах природы, мифических покровителях домашних построек и природных пространств, об опасных покойниках, встающих по ночам из могил, – продолжали существовать в сознании народа.

Если до принятия христианства языческое восприятие мира было одинаково характерно как для князя, так и для простого крестьянина, то после этого все изменилось. Городские знатные люди довольно быстро усвоили христианские обряды: крестились сами и крестили своих детей, венчались в церкви и хоронили своих покойников по православному чину. А простые люди, формально приняв крещение, по своим взглядам так и остались язычниками. Христианское вероучение они восприняли лишь поверхностно.

О том, что спустя много веков языческие верования и обряды не были забыты, есть много свидетельств. В 1534 году митрополит новгородский Макарий послал царю Ивану Грозному грамоту, в которой писал: «Во многих русских местах… скверные мольбища идольские (то есть места языческих молений. – Е. Л. ) сохранялись… Суть же скверные мольбища их: лес и камни, и реки, и болота, источники, и горы, и холмы, солнце и месяц, и звезда, и озера… всей твари поклоняются, яко богу, и чтут, и жертву приносят кровную бесам – волов, и овец, и всякий скот, и птицу…» [1]

На протяжении многих веков мифы не были полностью забыты народом, они жили вместе с православием и даже активно развивались: некоторые мифологические образы забывались, на их месте появлялись новые. Была утрачена лишь часть древних мифов, а другая часть изменилась под христианским влиянием. В народном сознании различные элементы мифов соединились с христианскими представлениями и дожили почти до наших дней.

Русскому, украинскому или белорусскому крестьянину было просто невдомек, что невозможно одновременно молиться святителю Николаю и поклоняться домовому. Еще в начале XX века крестьяне считали вполне естественным на Пасху «христосоваться» с домовым или лешим. Для этого после пасхальной заутрени в церкви они шли в лес с пасхальными яйцами и там громко говорили: «Христос воскрес, хозяин полевой, лесовой, домовой, водяной, с хозяюшкой и детками!»

Когда на основе единой древнерусской культуры стали формироваться отдельные русская, украинская и белорусская традиции, в каждой из них единый свод восточнославянских мифов стал изменяться на свой лад. Наряду с общими верованиями стали появляться новые поверья, характерные лишь для некоторых местностей. Например, образы домового или русалки известны всем восточным славянам, а о кикиморе знают только на Русском Севере да в некоторых местах Белоруссии. Так некогда единая система древнерусских мифов продолжила свое развитие, но уже в измененном и раздробленном виде.

Со второй половины XIX века, когда появилась наука о народной традиционной культуре (она называется фольклористикой от английского слова folklore, дословно – «народная мудрость»), русские ученые стали ездить по деревням и записывать рассказы крестьян о леших, домовых, водяных, чертях и русалках. Наше знание древнерусской мифологии основано прежде всего на записях XIX–XX веков, отражающих поздний этап развития мифологических представлений. Поэтому наиболее древние мифы можно только восстановить, то есть реконструировать, сравнивая эти записи и некоторые сведения из древних письменных источников. Как археологи по отдельным костям, найденным в земле, могут восстановить облик, например, древнего мамонта, так филологи по поздним, дошедшим до нас былинкам и преданиям пытаются восстановить содержание древних мифов.

Например, немецкий хронист Саксон Грамматик в XII веке описал обряд, который совершали полабские славяне, жившие на острове Рюген (ныне в Германии) после сбора урожая. Они пекли огромный круглый пирог и ставили его в своем языческом храме перед идолом. Жрец вставал позади пирога и спрашивал собравшихся: «Видно ли меня?» Народ отвечал: «Видно!» Тогда жрец желал всем, чтобы на следующий год был такой большой урожай и такой большой пирог, из-за которого его бы не было видно.

На Украине похожий обряд существовал еще в начале XX века, только совершался он на Рождество в кругу семьи. На стол клали друг на друга несколько пирогов, и хозяин дома делал вид, что прячется за ними. «А где наш батько?» – спрашивали дети. «Разве вы меня не видите?» – «Нет, не видим!» – отвечали дети. Тогда отец желал, чтобы и на следующее Рождество на столе было столько пирогов, чтобы его за ними не было видно. Таким образом, прошло восемь веков, но этот славянский обряд и его смысл остались прежними: магическими действиями обеспечить себе урожай на следующий год.