Дмитрий Шеппинг - Древние славяне

День Купалы был как будто брачным праздником небес с богинею земного плодородия Мореною. Имя бога небес со временем утратилось и заменилось в народных песнях именем водяного бога Купалы, который, в свою очередь, перешел во времена христианства в Ивана; Морена же, напротив, не только удержала свое имя, как видели выше, но, по–видимому, завладела и значением Купальницы, почему и явилось возле имени Купалы имя Марии, смешанное с Мореною, богинею осени.

Водянки и воднянки переходят со временем в лица водяного мужа и водяной жены. Эти два лица своим тождеством с Купалой и Купальницей ясно намекают на существование двух отдельных божеств воды мужского и женского пола и, вероятно, имели с ним одно значение; от простых же смертных они отличаются только тем, что с их платья вечно льет вода. Они, подобно другим водяным духам, привлекают своими криками прохожих к берегам рек и озер и, схватив их, насильно увлекают за собою.

Имя водяных мужей и водяных дедушек весьма важно здесь потому, что из них родилось понятие славянского Нептуна, Водина, или Вода, которое, перейдя от нас к скандинавам, быть может, заменило в их мифологии имя главного бога небес, подобно как у нас оно заменилось именем Купалы, или, основываясь на сходстве звуков имени нашего Бодана с скандинавским Водином, или Одином, могло передать отчасти ему свое значение. Этим объясняется в германской мифологии явление Водина как духа или бога воды, давшее повод некоторым старинным хроникам назвать его Нептуном; ибо он часто представляется лодочником, плавающим по морю и усмиряющим волны и бури. В этом случае Один носит еще другое прозвание, Никара и Никасса, которое, по–видимому, его собственно германское имя; славянское же его название Вода; ибо немецкие русалки именовались Никсами; финские же и эстляндские Некками и множество шведских и датских названий, намекающих на корень нек, ник.

В одних только этих иноплеменных сагах мы находим верное объяснение нашего Вода, которого одно название сохранилось между славянами и которого изображению изобретатель прильвитских кумиров придал воинственный вид германского Одина. Наши мифографы, не понимая прямого смысла его имени, стали искать в нем бога войны, производя его от слова воевода, война, или совершенно его откинули, как бога вовсе не славянского. Главная причина, почему имя его исчезло из народной памяти, по нашему мнению, та, что оно заменилось ему принадлежащим прозванием Морского Царя, которое вполне выражает понятие Нептуна и совершенно соответствует описанию скандинавского Водима — Никара. Под властью этого Морского Царя находилось еще мифическое существо чуда морского, представленное так уродливо во всех наших сказках и песнях.

О Мокоше, или Мокошле, известно только, что кумир его находился в Киеве; но какое это божество, определить трудно. Вацерад называет его богом дождя; Колар же описывает его получеловеком, полурыбою, что дает ему некоторое сходство с чудом морским; в позднейшее же время обоготворяли его в значении бога дождя и сырости, и к нему прибегали с молитвами и жертвоприношениями во время большой засухи. В христианстве это перенесено на св. пророка Илию, которого называли мокрым.

Теперь остается нам решить, одно ли и то же понятие у разных племен выражали Царь Морской, Вода, Купала и Мокошла? На этот вопрос нельзя отвечать положительно, но, вероятно, между ними были некоторые легкие оттенки, для нас неуловимые, и посему они только могут служить нам доказательством великого значения воды в религиозном быту нашего язычества.

Мы уже выше заметили, что боги неба, олицетворяя собою мужеский элемент, силы плодородия, у нас долго были лишены почти всякого значения. Но в конце второй эпохи нашего мифа они не только возвратили себе свое первоначальное значение, но, покорив своей власти всех божеств женского земного плодородия, дали всей религии совершенно новое направление, изменили все коренные начала нашего язычества; сознательная религия поэтических олицетворений сил природы уступила место поклонению бессмысленным кумирам язычества и касте их жрецов.