Луиджи Пульчи - Лоренцо Медичи и поэты его круга. Избранные стихотворения и поэмы

А знаешь, как люблю тебя, иль нет?
Когда идешь ты в город с моной Джиллой,
Неся корзину, то небесный свет
Вся излучаешь, словно ты светило.
Я чувствую, как будто арбалет
Пронзил мне сердце с небывалой силой,
И говорю: «От городских, поди,
Получишь апельсинов пруд пруди!»

Вы, девушки, не подавайте виду,
Смирите зависть: Бека вас милей!
Поет под бубен, будь вам не в обиду,
И платье-то воздушное на ней.
Не хуже вас она станцует ридду,
Едва ли сыщешь деву веселей;
Гляжу с восторгом, как по ходу пляски
Переставляет ножку без опаски.

На праздник ли придет, на карнавал,
Всех красотою Бека превосходит,
Цветной платок ей вместо покрывал,
И на цветник глава ее походит;
Она – скажу – как золотой фиал,
Все совершенства взгляд мой в ней находит,
Куда ни глянешь, всюду образец,
К тому ж она – изящества венец.

У Беки есть чудесная цевница,
На ней мы состязаемся в ночи;
Как дуну я, так изморозь ложится,
И боль во мне такая, хоть кричи.
Лишь дудочки коснуться мне случится,
Со смехом говорит она: «Звучи!»,
И горечь растравляет мне печенку,
Я на куски сломал бы ту дудчонку.

И это я сегодня ночью, знай,
На твой балкон повесил незабудку.
Залез я во дворе на твой сарай,
Мне шапку ветер сбил, и не на шутку,
До косточек, бора пробрала, чай.
Был бы свисток, трубил бы я побудку,
Чтоб милосердней, Бека, стала ты,
Но у меня тогда свело персты.

А ввечеру ходил к ореху в Мейо,
Что перед Сарациновой стеной;
Со мною были Беко, Тоньо, Тейо,
Они, как я, все пленены тобой.
Чем обернулась, спросишь ты, затея?
Там огоньков увидели мы рой —
Фонарики бесовские сияли,
Мы, видя чертовщину, драпу дали.

Меня спросили: «Нуто, почему
С тобою Бека поступает строго?»
И я поведал: к горю моему
Лицо она сурьмит, румянит много.
Но на привет мой, судя по всему,
Смягчилась после эта недотрога,
И впредь со мной не избегала встреч,
Где б ни хромала, где б ни шла, сиречь.

О Бека, за псалмы твоих речений
Готов безумцем я к тебе прильнуть,
Дам белый хлеб и свежий мед весенний,
Так станем же друзьями, хоть чуть-чуть!
Хурму иль яблоки – без промедлений,
Каштанов… – лишь открой медову грудь;
А коль чего побольше вожделеешь,
Дай утоленье, и – не пожалеешь.

Захочешь – с репой, с щавелем салат,
А хочешь – со свеклой, он будет сказкой;
Связать тебе метлу я буду рад,
Собрав пруты, ты отдари мне лаской;
Захочешь – звуки страстных маттинад,
Иль раков принесу тебе я связкой,
А то не знаю, как и угодить,
За хвост рыбеху мне не изловить.

У дома твоего хожу я, Бека,
Твой воздыхатель, всё хожу кругом,
И не услышишь ты от человека,
Что чем-то плох иль непотребен в чем.
Бреду домой не с чем я, как калека,
Под вечер, коль тебя не видел днем;
Чтоб сожалений не поддаться жалу,
Треплю свою волынку мал-помалу.

Хочу тебя… Ты, Бека, понимаешь?
Тебе скажу, но ты храни секрет,
Клянусь: когда мне внять ты пожелаешь,
Твоим я буду до скончанья лет.
Что сдержит? В час, как полдник ты вкушаешь,
Приди под сей каштан, приди, мой свет,
Здесь ладненько с тобой управим дело,
Когда в тени каштана ляжем смело.

Надену я твое кольцо, тьфу, чтоб!..
На палец, то есть… что мелю, о Боже…
Давай пойдем туда, где сена сноп,
Вольно пойти мне и тебе ведь тоже,
Лишь бы стемнело: пусть не видно троп,
Уставши от трудов, спит люд на ложе.
Знай, обещал тебя мне дядя твой,
Как минет Праздник, женимся с тобой.

Ты знаешь, я невежда, но в достатке
Скотины у меня, широк надел;
Я – твой, а ты – моя, и всё в порядке,
Тарелка на двоих, и всласть удел;
В моих корзинах виноград пресладкий,
И в ящиках запас не оскудел,
Как в добром сне нам вместе заживется
И ничего искать нам не придется.

Старуха злая порчу наведет
И всю-то ночь вынюхивает что-то,
Ушная боль мне голову сведет,
Не повернуться и вполоборота;
Ты, Бека, как оса, чье жало жжет,
Язвишь меня упреком отчего-то,
Приду к тебе и сделаю с тобой
Всё то же, что с ослицей ослик мой.