Луиджи Пульчи - Лоренцо Медичи и поэты его круга. Избранные стихотворения и поэмы

Амор мне: «Б сердце загляни свое,
Там написал последние слова я,
Что ты услышал, как узрел меня.

Презренье, гнев я отнял у нее,
Но сила солнца в той груди живая
Пылает жаром моего огня».

Душа благая, следуй за порывом,
Что Бог в тебя вдохнул, ты не глуха,
Беги на сладкий голос Пастуха,
Овечку манит Он Своим призывом.

Гори же пылом сим благочестивым,
Не ведай гнева, зависти греха,
Дыши надеждой, коя не труха,
Во славе и спокойствии счастливом.

В святом безумьи сеешь неспроста
Свои благие слезы и стенания,
Ты после урожай сберешь, чиста.

«Populi meditati sunt inania»;
Внимай же, сидя подле ног Христа,
Как некогда Мария из Вифании.

Из Господом караемого града
Бежал с семьей благочестивый Лот,
Но оглянулась женщина и вот
Застыла, ставши соляной громадой.

И ты бежишь в смятеньи и с досадой
Из града, где пороков длинен счет,
Душа благая, всё вперед, вперед,
Ты знаешь, что назад смотреть не надо.

Ты к Пастырю всевечному вернешься,
Заблудшая овца, беги от стад,
Приди в Его объятия скорее!
Пришлось супругу потерять Орфею,
Лишь глянул на нее близ темных врат,
Но ты назад – на ад – не обернешься.

Средь малых звезд на темном небосводе
Струит сиянье полная луна,
Покой и мир царят во всей природе.

Создания земные властью сна
Избавив от трудов и убаюкав,
Уснувший мир накрыла тишина.

Один Коринто среди стройных буков
О милой Галатее тихо пел.
В лесу никто не слышал скорбных звуков,

И слезный свет в очах его горел,
Лишь он один не знал отдохновенья,
Стихами о любви своей скорбел:

«О Галатея, хладного презренья
Достоин ли Коринто, твой пастух?
Не трогают тебя мои мученья.

И лес к моим стенаниям не глух,
И даже Ночь, как бисер звезд рассыплет,
Порою к ним свой преклоняет слух.

Покоя стада моего не зыблет
Ни опасенье, ни укол тревог,
Оно самодовольно травку щиплет.

Спокойны овцы – бдителен и строг
Над ними пес, их верная охрана,
Ласкает их приветный ветерок,
Лишь я пеняю, плачу непрестанно.
Но что за прок от жалоб, слез таких,
Коль их не слышит та, что мне желанна?

Ах, ты бежала от очей моих
Быстрее мысли! Как узрели очи,
Так в сердце нет покоя ни на миг.

И есть ли сердце твоего жесточе!
Три пятилетья, нимфа, ты жила
На службе у Дианы в свите прочей.

Не хватит ли? Но ты не подала
Ни знака мне, ты отвергаешь милость.
И горе мне! призыву не вняла.

Бежишь, а тысяча б других склонилось!
Пред силой заклинания, ей-ей,
Луна, и та, на землю бы спустилась;

Людей Итаки превратить в зверей
Сумели заклинания когда-то,
Могли бы тронуть и бездушных змей.

Хоть груб мой стих, украшен небогато,
Его на ветер брошу, поглядим:
Быть может, донесется к ней, крылатый.

Блуждает ветер по древам густым,
И те, колеблясь, шепчутся приятно,
Эфир наполнив именем твоим,

Доносят до меня его, и внятно
К жестокой нимфе мой летит напев
Чрез долы, что простерлись необъятно;

Хоть Эхо, вторя плачу средь дерев,
Его двоит, хоть ветер пени множит,
Но в камне, знаю, не взойдет посев.
Ты недалече слушаешь, быть может,
В пещере где-нибудь; к тебе стремлюсь,
Ведь без тебя и миг напрасно прожит.

Тебя б узреть! О, я тогда потщусь
Смягчить твой гнев, чтоб стала благосклонней,
Я лика, белых рук твоих коснусь.

Коль будем вместе на цветущем склоне,
Плакучей ивы обдеру кору
И сделаю цевницу сладкозвонней!

Власы твои лозою уберу,
И млела бы лужайка под ногами,
Как стала б танцевать ты на ветру.

Устав, мы возлегли бы под дубами,
И я, цветы различные нарвав,
Тебя бы осыпал их лепестками.

Благоуханиям несчетных трав
Ты б улыбалась; где цветок сорву я,
Вставал бы новый, голову подняв.

Венками б осенял твою главу я,
Вплетал бы листья в золото волос,
Ты побеждаешь их красу живую.

И шепот чистых ручейков бы нес
Ответ на наши песни издалёка;
Нам пел бы птичий хор, сладкоголос.