Огюст Тьерри - Рассказы о временах Меровингов

По возращении короля Гильперика, все молодые девушки королевского поместья вышли встречать его, с цветами и пением хвалебных стихов. Фредегонда, подойдя к нему, сказала: — «Возблагодарим Господа за то, что король, господин наш, одержал над врагами победу, и что Бог даровал ему дщерь! Но с кем господин мой проведет эту ночь? Королева, госпожа моя, — теперь кума твоя и крестная мать дочери своей, Гильдесвинды!» — Если не могу ночевать с нею, то лягу с тобой, весело отвечал король [21] Gesta reg. Franc., т. II, стр. 561. ». Под портиком дворца, Гильперик встретил жену свою, Авдоверу, с младенцем, которого она с горделивой радостью подала мужу; но король сказал ей с притворным сожалением: — «Жена, в простоте ума своего ты совершила преступление; отныне не можешь быть моей супругой [22] Ibid. .» — И как бы строгий блюститель церковных законов, король наказал ссылкой епископа, крестившего его дочь, а королеву заставил немедленно с собой разлучиться и, как вдову, принять монашество. В утешение, он подарил ей многие земли в окрестностях Манса (Mans), принадлежавшие фиску; и за тем женился на Фредегонде; отверженная королева, при шуме пирований этого нового брака, отправилась в обитель, где, через пятнадцать лет, была умерщвлена по приказанию прежней своей служанки.

Между тем как трое старших сыновей Клотера жили таким образом в распутстве и совокуплялись браками с служанками, самый младший, Сигберт, не подражая их примеру, питал стыд и омерзение к разврату. Он решился иметь только одну супругу и притом избрать ее из королевского рода [23] Gesta reg. Franc., т. II, стр. 216. . Атамагильд, король Готов, водворившихся в Испании, имел двух дочерей на-возрасте, из которых меньшая, по имени Брунегильда, особенно славилась красотою; на нее-то пал выбор Сигберта. Многочисленное посольство с богатыми дарами отправилось из Меца в Толедо, просить у короля Готов руки его дочери. Глава посольства, Гог, или правильнее Годегизель, палатный мэр Австразии, человек искусный в переговорах, успешно исполнил возложенное на него поручение и привез из Испании невесту короля Сигберта. Всюду где ни проезжала Брунегильда, во время долгого путешествия своего на север, она прославилась, по свидетельству одного современника, прелестью обращения, красотой, благоразумием речей и приятным разговором [24] Ibid. .

Сигберт полюбил ее и в продолжение всей своей жизни сохранил к ней страстную привязанность.

Торжество бракосочетания совершено было с великой пышностью, в 566 году, в королевском городе Меце. Вся знать Австразийского Королевства приглашена была королем принять участие в празднествах этого дня. Съехались в Меце, со своими людьми и конями, графы городов и правители северных провинций Галлии, патриархальные вожди прежних франкских племен, оставшихся за Рейном, и герцоги Аллеманов, Баваров и Торингов, или Тюрингов [25] Gesta reg. Franc., т. II, стр. 216. . На этом оригинальном сборище встречались разные степени образованности и варварства. Тут были и благородные Галлы, вежливые и вкрадчивые, и благородные Франки, надменные и суровые, и настоящие дикари, одетые в звериные кожи, поражающие грубым видом и обращением. Брачный пир был великолепен и оживлен весельем; столы уставлены были золотыми и серебряными блюдами с резьбой, плодами воинственных грабежей; вино и пиво беспрестанно лилось в кубки, украшенные дорогими каменьями, и в буйволовые рога, из которых обыкновенно пивали Германцы [26] Ibid. . В обширных покоях дворца раздавались заздравные крики и приветствия пьющих, громкий говор, хохот, все шумное выражение тевтонской веселости. За удовольствиями свадебного стола последовала другая, более утонченная забава, доступная лишь немногим собеседникам.

При дворе австрийского короля находился тогда Итальянец Венанций-Гонорий-Клеметиан Фортунат, путешествовавший в то время по Галлии и всюду принимаемый с великим почетом. Он был человек ума поверхностного, но приятного, занесший из своей родины остаток той римской утонченности, которая тогда почти уже утратилась по ту сторону Альпов. Представленный королю Сигберту теми из австразийских епископов и графов, которые любили еще прежнюю образованность и о ней жалели, Фортунат удостоился милостивого гостеприимства при полу-варварском мецском дворе. Управляющим королевской казной приказано было отвести ему помещение, снабжать продовольствием и лошадьми [27] Venantii Fortunati carm., т. II, стр. 528. . В изъявление своей благодарности, он сделался придворным стихотворцем и посвящал королю и вельможам латинские стихотворения, которые, правда, не всегда были для них понятны, хотя они и принимали их с удовольствием и хорошо за них отплачивали. Брачные празднества не могли обойтись без эпиталамы: нанций Фортунат написал ее в классическом вкусе и прочел перед странной толпой, его окружавшей, с таким же важным видом, как-будто он всенародно читал ее на Траяновой Площади, в Риме [28] Ibid. стр. 487. .