Коллектив авторов - Памятники византийской литературы IV-IX веков

Как только услыхал это птицелов, огорчился и раскаялся в том, что такого соловья выпустил из рук. Пытаясь снова поймать его, он сказал: «Возвращайся ко мне в дом, я приму тебя как друга и отпущу с почетом».

Соловей же говорит ему: «Теперь-то я знаю, что ты ужасно глуп. Ибо охотно выслушав слова мои и с готовностью приняв их, ты не извлек Из них никакой пользы. Я сказал тебе не сожалеть о неудавшемся, а ты огорчаешься, что выпустил меня из рук, то есть сожалеешь о неудавшемся. Я заповедовал тебе не стремиться достичь невозможного, а ты пытаешься поймать меня, хоть и не можешь угнаться за мною. Кроме того, я заклинал тебя не верить в невероятное; ты же поверил мне, что у меня внутри лежит жемчужина, размером больше меня самого, и не хватило у тебя ума понять, что ведь я сам-то меньше страусового яйца: так как же может поместиться во мне такая жемчужина?»

2. Человек, убегающий от единорога [496]

2. …Сегодня мир услаждает гортань людей приятными яствами, завтра всех этих людей отдает на съедение врагам. Сегодня кого-нибудь ставит царем, завтра предает тяжелому рабству; сегодня в изобилии предоставляет бесчисленные блага, завтра повергает в нищету и неволю. Сегодня возлагает на голову человека венец славы, завтра низвергает его лицом наземь. Сегодня украшает его шею знаками блестящих отличий, завтра унижает, заключая в железные цепи. Желанным мир делает для всех все ненадолго, а немного позже — крайне ненавистным и отвратительным. Сегодня человек радуется, назавтра он обессилен от слез и стенаний. Послушай, какой всему этому мир уготовил конец: преданные миру сердцем станут несчастными обитателями геенны огненной…

Один человек, будучи не в силах сносить рычание и страшный рев бешеного единорога, бросился прочь от него, чтобы не попасться ему на съедение. Он быстро бежал и упал в глубокую яму. Но при падении распростер руки и ухватился за какое-то растение; он стал крепко за него держаться, а ногами уперся во что-то твердое и думал, что впредь он будет спокоен и безопасен. Вдруг, осмотревшись, он увидел, что две мыши — белая и черная — непрестанно подгрызают корень растения, на котором он повис, и оно скоро упадет. А всмотревшись в дно ямы, он увидел страшно разъяренного огнедышащего дракона. Дракон свирепо смотрел на человека, широко разинув пасть и готовясь проглотить его. Взглянув на опору, на которой он утвердил ноги, человек увидел головы четырех аспидов, обвивших стену, о которую он уперся. Обратив же свой взор кверху, увидал, что с ветвей этого растения медленными каплями стекает мед. Тогда человек забыл и думать об окружающих его опасностях: о том, что на краю ямы взбешенный и разъяренный единорог жаждет его съесть, что внизу с него не спускает глаз дракон с разинутой пастью, готовый его проглотить, что растение, за которое он уцепился, того и гляди сломится, и что ноги его держатся на скользкой и непрочной опоре: безрассудно позабыв о столь многочисленных и страшных бедах, он всецело предался наслаждению, получаемому от этого ничтожно малого количества меда.

Это сравнение относится к тем людям, которые поддались обману земной жизни; я сейчас сделаю ясным для тебя это сравнение. Единорог означает смерть, что постоянно преследует и готова поглотить род Адамов; яма — это мир, полный всевозможных зол и смертоносных сетей; растение, за которое уцепился человек и которое непрестанно грызут две мыши, — есть жизнь человеческая, непрестанно сокращаемая чередованием дня и ночи и мало-помалу приближающаяся к концу; четыре аспида означают четыре непрочных и непостоянных элемента, от которых зависит целостность человеческого тела: когда эти элементы приходят в беспорядочное состояние, то и прочность тела человеческого сокрушается [497].

Далее, тот огнедышащий неукротимый дракон означает страшное чрево ада, готовое принять тех, кто будущему блаженству предпочел усладу земной жизни. Под каплей меда подразумевается наслаждение, получаемое от мирских удовольствий, которым этот мир обманывает возлюбивших его, не позволяя им заботиться о своем спасении.

3. Притча о трех друзьях

13. Прекрасно поняв притчу, Иоасаф воскликнул: «Сколько правды в этом рассказе! Как красиво ты передал его! Так не бойся же и в дальнейшем разъяснять мне подобные иносказания, чтобы я наверное узнал, какова наша жизнь и что она дает возлюбившим ее».

Тогда старец сказал: «Вернемся к тем, кто предался жизненным наслаждениям и упивается сладостями жизни, оценив все быстротекущее и непрочное выше безмятежного будущего. Такие люди подобны одному человеку, у которого было три друга; двоих он весьма почитал и ради любви к ним готов был вынести тяжелые испытания вплоть до принятия смерти, лишь бы защитить их; готов был первым подвергнуться любой опасности. К третьему же другу этот человек относился крайне недоброжелательно, ни разу не удостоив его ни почести, ни подобающей любви. Он проявлял к этому другу лишь какую-то незначительную видимость дружбы, если не сказать — вообще никакой. Но вот однажды к этому человеку пришли какие-то весьма грозные воины и повелели ему не медля идти к царю отвечать за долг в десять тысяч талантов. Оказавшись в затруднительном положении, этот человек стал искать помощника, который мог бы содействовать ему при столь грозном царском повелении».