А я твоих домашних вовеки не покину, // Хоть и уверен, что в бою не ждёт тебя кончина. — Имеются в виду не одни домашние, но и вассалы Рюдегера, остающиеся после его гибели без покровительства. Этцель выражает надежду, что его королевская удача поможет Рюдегеру, поскольку тот будет сражаться на его стороне.
Долгу я верность соблюду… — Рюдегер решает выполнить свой первейший долг — долг верности сеньору, но губит свою душу (ср. строфу 2150).
Мы все до самой смерти служить вам были б рады // За щедрые подарки, что вы нам поднесли… — Имеются в виду не только самые подарки, но и то, что они символизировали, — те отношения, которые были установлены между Рюдегером и одаренными им бургундами.
…ваш подарок — добрый меч… — См. строфу 1696.
Возьми мой щит… — Будучи вассалом Кримхильды и дав ей обещание бороться на её стороне, Рюдегер — образцовый рыцарь — не способен отречься от своей госпожи. Его минутное колебание перед передачей щита Хагену объясняется тем, что он таким образом помогает своему врагу. Самый же этот жест символизирует его героическую позицию перед лицом судьбы. См. реакцию присутствующих — строфа 2197 след.
С маркграфом рядом рухнул его недавний враг… — Рюдегер умер славной смертью: от руки короля, который и сам был им сражён (ср. строфу 2302).
Стенаньями и плачем был оглашён дворец. — Слёзы и горестные вопли входили в обязательный ритуал при смерти и погребении героя.
Немало добрый Рюдегер нам оказал услуг. — Согласно сказанию о Дитрихе, Рюдегер выступал посредником между ним и Этцелем.
Мы, бернцы, здесь чужие, и он чужим был тоже. — Горе бернцев усугубляется тем, что Рюдегер пал не на родине. Во всем этом отрывке неоднократно повторяется слово ellende — «гость», «изгнанник», «странник». В державе Этцеля «чужаками» чувствовали себя и бернцы, и бехларенцы, и бургунды.
Кому их малодушье нарушить не даёт… — Намёк на трусость автоматически вызывает самую бурную реакцию. Так незначительная поначалу словесная перепалка, вызванная несдержанностью юного Вольфхарта, ведёт к роковому столкновению бернцев с бургундами.
А все же старый дядя его опередил… — Хотя Хильдебранд был против ссоры с бургундами, в тот момент, когда он убедился в неизбежности боя, он становится во главе дружины.
Изведал, сколь искусен бургунд в науке ратной. — Здесь опять, как не раз в «Песни о нибелунгах», владение Фолькера мечом приравнивается к владению смычком.
И победил меня король, а не простой боец. — Смерть от руки короля считалась почётной.
Из всех, кто там сражался, лишь двое были целы… — Подготавливая заключительную сцену эпопеи, поэт оставляет в живых из бургундов лишь Гунтера и Хагена; Дитрих и Этцель не участвовали в бою, Хильдебранду одному удаётся спастись из всех бернцев.
…этот чёрт из Тронье… — Невероятная мощь Хагена заставляет Хильдебранда думать, что его противник защищён дьяволом.
А вы меня лишаете всех радостей моих. — Дружина для вождя — утешение, отрада, равно как и он для неё.
Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне… — Дитрих столь великодушен, что отказывается от мести за причинённый ему ущерб. Взяв Гунтера и Хагена заложниками, он избавил бы их от мести Кримхильды.
И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня. — Дитрих считает, что, сдавшись ему, бургунды не проявили бы трусость, но воздали бы ему должное.
…куда почётней сдаться, // Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться… — Хаген опять, как не раз прежде, провоцирует противника на бой, обвиняя его в трусости.
А кто под Васкенштайном… — аллюзия на поэму «Вальтарий»: Хаген отказывается сражаться на стороне короля Гунтера против своего друга Вальтера и, усевшись на щит, демонстрирует тем самым собственное миролюбие. См. прим. к строфе 1756. Васкенштайн находился в Вогезском лесу.
Был Хаген бернцем связан и отведён… // Туда, где находились Кримхильда с королём. — Так как Хаген отказался отдаться под защиту Дитриха и вступил с ним в бой, одолевший его бернец обращается с ним не как с заложником, а как с пленником и может лишь просить королеву, которой он его передал, не умерщвлять Хагена.
Читать дальше