Николо Макиавелли - Золотой осел

И спутница рекла: «Будь смел, как воин,
Тогда вниманья этого «гуся»
Ты, несомненно, будешь удостоен.

Его послушай, впрочем, не прося,
Чтоб воротился он к привычкам старым.
И в этом суть, я полагаю, вся:

Его ведь не заманишь и нектаром
Стать человеком и уйти домой.
Но только время потеряешь даром».

И был обескуражен разум мой.
А донна без дальнейших разговоров
Меня ведет в потемки по прямой.

И вот к нам рыло поднимает боров.

Он поднимает нехотя хлебало
От тошнотворного корыта; близ,
Сказать по правде, сильно в нос шибало.

Скотину облепляли грязь и слизь.
И около корыта море жижи
И нечистоты вонью разнеслись.

Я подошел из вежливости ближе.
«Словам твоим, — промолвил я ему, —
Да внемлет небо. Так моим внемли же!

Смотрю я на тебя и не пойму,
Какое до зловонной лужи дело
Людскому благородному уму?

На невидаль взираю обалдело.
Но в эти земли, временно видать,
Того, чьей благодати нет предела,

Меня к тебе прислала благодать,
Чтоб мудрости у твоего корыта
Мне, неучу, немного преподать.

Но радуйся: и шкуру, и копыта
Ты можешь наконец оставить. Я
Возьму тебя обратно. Дверь открыта».

Но мне без отговорок и вранья
Стоявшая в блевотине и кале
Начистоту ответила свинья:

«Не знаю, ты пришел издалека ли,
Но я с тобой назад не побегу.
Напрасно вы засовы отмыкали.

Вот мой ответ. И больше — ни гу-гу.
К тому добавлю лишь, что вашей чаши
Испить не пожелаю и врагу.

А вы воображаете, что краше
Порядков ни во сне, ни наяву
Не может во вселенной быть, чем ваши!

Но ты меня послушай — и плеву
Подобных заблуждений, как радетель
Об истине, я с глаз твоих сорву.

Признаю, правы те — отцы ли, дети ль,
Коль осмотрительность им дорога
Как важная для жизни добродетель.

С ней отличаешь друга от врага,
Иначе обманули б, обобрали,
А то бы и наставили рога.

Что ж! Говорю, не будучи в запале,
Что с нашей осмотрительностью мы,
Животные, ушли намного дале.

К примеру, кто освободил из тьмы
И знаньем и люцерны, и цикуты
Образовал звериные умы?

И, ни бедой, ни хворью не согнуты,
Живем. И без боязни и возни
Меняем и стоянки, и закуты.

Да! В холоде разумнейше одни,
В тепле другие, ищем, где отрада.
Природа нам понятна и сродни.

Тогда как не от зноя не от хлада
Туда-сюда по свету мельтеша,
Вы рыщете, где надо и не надо.

И ваша надрывается душа,
Порвав необходимые оковы
Тепла и ласки ради барыша.

За золотом стремитесь далеко вы.
И к черту на куличики за ним,
Вы и туда отправиться готовы.

Мы лишь от непогод себя храним,
А вы и нег, и роскоши вкусили.
И погляди, как человек раним.

А не поговорить ли нам о силе?
Что скажем, коль начнем судить по ней?
Так что ж выносливее: люди или?..

Как дважды два понятно: не сильней
Вы ни гиппопотамов, ни тапиров.
И даже ни баранов, ни коней.

Да, ваш наряд узорчат и порфиров,
А что до благородства, вот уж ой!
Герои вы, другому яму вырыв.

Как римляне, и старший, и меньшой,
Благотворившие не славы ради,
Мы, звери, вас прекрасней и душой.

И гордый лев мечтает о награде
За подвиг свой, а зла не вспомянет —
На злоумышленника и не глядя.

Иные звери рвутся из тенет,
Не уступая никаким оковам,
И гибель выбирают, но не гнет!

Ведь непонятно только бестолковым,
Что для животных гнет невыносим.
До нас и в вольнолюбье далеко вам.

Скажу о воздержании засим.
Ведь наше поклоненье и Венере
Разумнее. И тут мы не форсим.

В любви умеренны и строги звери.
А посмотри-ка, люди каковы.
Не помнят ни о здравье, ни о мере.

Поев порою мяса иль травы,
Легки мы и подвижны в промежутке.
А что и сколько лопаете вы!

О до чего изощрены и жутки
Количеством и качеством харчи,
Которыми язвите вы желудки!

Нет, мало вам пекомого в печи —
Полезли в закрома и к океану.
Так кто умней, отсюда заключи.