Франсуа Рабле - Гаргантюа и Пантагрюэль — I

— Оттого что так Богу было угодно, — отвечал Грангузье.

— Каждому носу Господь придает особую форму и назначает особое употребление, — он так же властен над носами, как горшечник над своими сосудами.

— Оттого что брат Жан одним из первых пришел на ярмарку носов, — сказал Понократ, — вот он и выбрал себе какой покрасивее да покрупнее.

— Ну, ну, скажут тоже! — заговорил монах. — Согласно нашей истинной монастырской философии это оттого, что у моей кормилицы груди были мягкие. Когда я их сосал, мой нос уходил в них, как в масло, а там уж он рос и поднимался, словно тесто в квашне. От тугих грудей дети выходят курносые. А ну, гляди весело! Ad formarn nasi cognoscitur ad Те levavi… [103]Варенья я не ем. Плесни-ка нам, паж! Item [104]гренков.

После ужина стали совещаться о неотложных делах, и решено было около полуночи отправиться в разведку, дабы испытать бдительность и проворство врага, а пока что решили слегка подкрепить свои силы сном. Гаргантюа, однако ж, никак не мог уснуть. Наконец монах ему сказал:

— Я никогда так хорошо не сплю, как во время проповеди или же на молитве. Я вас прошу: давайте вместе начнем семипсалмие, и вы сей же час заснете, уверяю вас!

Гаргантюа весьма охотно принял это предложение, и в самом начале первого псалма, на словах Beati quorum [105]они оба заснули. Монах, однако ж, проснулся как раз около полуночи — в монастыре он привык в это время вставать к утрене. Проснувшись, он тут же разбудил всех, ибо запел во все горло песню:

Когда все проснулись, он сказал:

— Господа! Говорят, что утреня начинается с откашливания, а ужин с возлияния. А мы давайте наоборот: утреню начнем с возлияния, а вечером, перед ужином, прокашляемся всласть.

Тут Гаргантюа сказал:

— Пить спозаранку, тотчас же после сна, — это против правил медицины. Прежде надлежит очистить желудок от излишков и экскрементов.

— Нет, это очень даже по-медицински! — возразил монах.

— Сто чертей мне в глотку, если старых пьяниц на свете не больше, чем старых докторов! Я с моим аппетитом заключил договор, по которому он обязуется ложиться спать вместе со мной, и целый день я за ним слежу, а просыпаемся мы с ним тоже одновременно. Вы себе сколько душе угодно принимайте ваши слабительные, а я прибегну к моему рвотному.

— Какое рвотное вы имеете в виду? — спросил Гаргантюа.

— Мой служебник, — отвечал монах. — Сокольничие, перед тем как дать своим птицам корму, заставляют их грызть куриную ножку, — это очищает их мозг от слизи и возбуждает аппетит. Так же точно и я беру по утрам веселенький мой служебничек, прочищаю себе легкие, а после этого мне только лей — не жалей.

— Какого чина придерживаетесь вы, когда читаете часы? — спросил Гаргантюа.

— Как придется — вот чего я придерживаюсь, — отвечал монах. — Иной раз читаю по три псалма и по три отрывочка из Священного писания, а нет охоты, так и совсем ничего. Я себя часами не утруждаю — не человек для часов, а часы для человека. Словом сказать, я поступаю с ними, как все равно со стременными ремнями — укорачиваю и растягиваю, как мне вздумается: brevis oratio penetrat celos, longa potatio evacuat cyphos. [106]Кто это сказал?

— Честное слово, блудодейчик, не знаю, — молвил Понократ. — Однако ж ты молодчина!

— Весь в вас пошел, — отвечал монах. — А теперь venite apotemus.

Тут принесли невесть сколько жаркого, а к нему ломтики хлеба, смоченные в супе, и монах начал пить в свое удовольствие. Некоторые составили ему компанию, прочие отказались. Затем все начали собираться в поход и надевать бранные доспехи, при этом брата Жана облекли в доспехи против его желания, ибо он сначала и слышать ни о чем не хотел, кроме как о том, чтобы прикрыть живот рясой, а в руку взять перекладину от креста. Однако, не желая огорчать соратников, он все же вооружился до зубов и, привесив сбоку булатный меч, воссел на доброго неаполитанского скакуна, и вместе с ним выступили в поход Гаргантюа, Гимнаст, Эвдемон и еще двадцать пять самых храбрых слуг Грангузье, все в полном вооружении, все на конях и с копьями, как святой Георгий, а позади каждого воина на крупе коня сидел стрелок.