Мэн Кэ - Мэн-цзы

Много позже, уже в наше время, два перевода «Суждений и бесед» (оба неполные) представили В. А. Кривцов и И. И. Семененко, а «Мэн-цзы», также в выдержках – Л. И. Думан [6] «Лунь юй» / Пер. В.А. Кривцова; «Мэн-цзы» (Избранные места) / Пер. Л.И. Думана // Древнекитайская философия: Собрание текстов в двух томах. Т. М.: Мысль, 1972 (Сер. «Философское наследие»); Семененко И. И. Афоризмы Конфуция. М.: Изд-во МГУ, 1987. . Однако и эти переводы трудно признать удовлетворительными, в частности, из-за малоубедительных концепций их авторов. В. М. Алексеев (все в той же работе) советовал, во избежание произвольных истолкований, обращаться к комментариям, составленным авторитетами неоконфуцианского этапа развития конфуцианства, такими как Чжу Си (ИЗО– 1200) или У Чэн (1249–1333), и в своей неоконченной работе систематически это проделал.

В числе китаеведов, стремившихся представить русскому читателю новые адекватные подлиннику переводы конфуцианской классики, был синолог старой классической школы, наш современник, Всеволод Сергеевич Колоколов (1896–1979) [7] Излагаемые данные о В.С. Колоколове взяты из библиографической справки, составленной для Архива востоковедов (АВ) при СПбФ ИВ РАН сотрудником этого архива К. В. Дубковым. . Он родился в Кашгаре в семье С. А. Колоколова, драгомана, а потом и консула российского консульства в Кашгаре и еще позже – генерального консула в Мукдене. Как старый русский интеллигент и дипломат С. А. Колоколов считал, что его дети должны знать язык народа той страны, в которой они живут (что, конечно, не исключало и знания европейских языков). Поэтому В. С. Колоколов был сначала определен в китайскую школу, где не только овладел китайским языком как родным, но и прошел весь курс китайской школьной науки. Не оставалась в пренебрежении и Европа: среднее образование В. С. Колоколов получил в американском колледже в г. Фучжоу. А в ., после возвращения семьи в Петербург, стал лицеистом Александровского лицея. В результате В. С. Колоколов освоил не только китайский, но и английский, французский, немецкий, арабский, узбекский языки, а также классическую латынь. В ., после Февральской революции, лицей был закрыт, и выпуск не состоялся. В. С. Колоколов поступил в ускоренную школу прапорщиков при Павловском пехотном училище в Петрограде и по окончании, в сентябре, был направлен в Тверь, в состав 196-го запасного пехотного полка. Во время Октябрьской революции полк (бывший в числе защитников Зимнего дворца) был расформирован, и В. С. Колоколов уехал в деревню, на родину жены, в Кашинский уезд. Там он служил секретарем волостного совета, но вскоре, в ., при первой мобилизации в Красную Армию вступил в нее добровольцем.

В . благодаря своему знанию китайского языка В. С. Колоколов зачислен слушателем Восточного отделения Академии Генштаба в Москве, а через два года, в ., он в той же Академии начал преподавать китайский язык. В . за многочисленные заслуги в преподавании ему присвоили ученое звание профессора без защиты диссертации, а с . он возглавил кафедру китайского языка, сначала все на том же Восточном отделении, а в 1939–1942 гг. в Высшей спецшколе РККА. Параллельно он преподавал китайский язык в ряде высших учебных заведений и русский язык в Коммунистических университетах трудящихся Востока (КУТВ) и трудящихся Китая (КУТК им. Сун Ят-сена). Так многие китайские эмигранты в СССР и подавляющее большинство московских китаистов стали его учениками. В эти же довоенные годы он создает ряд учебных пособий [8] Из них наиболее важные: 1) Китай: Страна, население, история. М., Военгиз, 1924 (совместно с И. Мамаевым); 2) Учебник китайского языка. Курс II. М., 1933; 3) Этимологический анализ основных иероглифов по Шаванн'у, Вигеру и Васильеву [Б. м., б. г.]. . Но самым важным его пособием в этот период стал составленный им китайско-русский словарь [9] Колоколов В. С. Краткий китайско-русский словарь по графической системе, включающий важнейшие военные термины. М.: Гос. изд-во «Советская энциклопедия», 1935. Переиздан в . . Ценность этого совсем небольшого словаря не только в том, что он вплоть до выхода в свет словаря под редакцией И. М. Ошанина (1952) оставался единственным общедоступным словарем китайского языка, по которому учились все китаеведы моего поколения в Москве и Ленинграде. Важно также то, что В. С. Колоколов впервые применил здесь как основу построения словаря графическую систему расположения иероглифов, предложенную в середине X I X в. акад. В.П. Васильевым и усовершенствованную О.О. Розенбергом [10] См.: Васильев В. П.: 1) Графическая система китайских иероглифов. Опыт первого китайско-русского словаря. СПб., литогр. И. Тиблина и К\ 1867; 2) Анализ китайских иероглифов. Составлен для руководства студентов профессором СПб университета Васильевым. СПб., литогр. И. Тиблина и К", 1866; Rosenberg О. Arrangement of the Chinese Characters According to an Alphabetical System. Tokio, 1916. После словаря В. С. Колоколова все отечественные китайско-русские словари используют как оптимальную русскую графическую систему (обозначаемую обычно как «система Васильева–Розенберга»). Из них важнейшие: Китайско-русский словарь / Под ред. И. М. Ошанина. М.: Гос. изд-во национальных и иностранных словарей, 1952 (неоднократно переиздавался); Баранова 3. И., Гладц-ков В. Е., Жаворонков В. А., Мудрое Б. Г. Китайско-русский словарь / Под ред. Б. Г. Мудрова. М.: Русский язык, 1980; Большой китайско-русский словарь. По русской графической системе в четырех томах / Сост. коллективом китаистов под рук. и ред. проф. И. М. Ошанина. М.: ГРВЛ, 1983–1984. . Заслуга В.С. Колоколова состояла еще и в том, что он возродил для всеобщего употребления эту полузабытую систему.