Array Имруулькайс - Арабская поэзия средних веков

И все равно теперь лежащему в могиле —
Под брань иль похвалы его похоронили.

Когда приходит смерть, равно бессилен тот,
Кто одинок, и тот, кто воинство ведет.

Потомка своего иль пращура хороним,
Равно мы слезы льем, печалимся и стонем.

Зачем же у детей, рождая их на свет,
Мы отымаем то, чего добился дед?

К почету следует идти дорогой правой,
А мы наследственной довольствуемся славой.

Когда б врожденных свойств лишился человек.
Богач в ничтожестве влачил бы жалкий век.

По маю месяцу скорбит душа людская,
А нужен ей не май, а только розы мая.

Мы просим господа с небес, как благодать,
Жизнь долголетнюю любимым ниспослать.

Нам сердце веселят влачащиеся годы,
Хоть и сулят они обиды и невзгоды.

Кто человеку враг? Его душа и плоть.
От воинов твоих избави нас, господь {258} 258 От воинов твоих избави нас, господь — Под воинами бога поэт, согласно учению древних греков, имеет в виду демонов, обитающих в душе человека. !

Беда влюбленному от собственного пыла,
Мечу булатному — от верного точила.

Те, что румянец щек от ласки берегли,
Покорно падают в объятия земли

И терпят гнет ее, а мы и не успели
Забыть их жалобу на тяжесть ожерелий.

О, если б жаждущий, склоняясь над ключом,
Заране видел смерть, змеящуюся в нем!

Храбрец, чьей волею дорогами погони
Стремились красные и вороные кони,

Муж, океан войны в испытанном седле
Пересекавший вплавь на горестной земле,

Муж, для которого был как удар в лицо
Удар, чуть тронувший его брони кольцо,

Могучий муж — в бою, и нет врага в округе,
Способного копьем достичь его кольчуги.

Удары сыплются, растет их быстрый счет:
Так счетчик-фокусник число к числу кладет.

В один кратчайший миг, а может быть, быстрее
Он войско повернул десницею своею.

Но тут коварный рок спешит врагам помочь
И день блистательный преображает в ночь.

О брат погибшего под бурный гул сраженья!
Пять сыновей его — порука утешенья.

Беда пришла к тебе терпенье вымогать;
Не отдавай его, оно тебе под стать.

На бога уповай, затем что он, единый,
Источник истинный отрады и кручины.

От смерти не уйдут и превратятся в прах
Копье в чехле своем и меч в своих ножнах.

Кто и мечтать не мог при жизни о покое,
Вкушает под землей забвение благое.

И как находит лев жилье в лесу густом,
Так солнце истины да придет в каждый дом.

Человек благородный везде отщепенец
Для своих соплеменников и соплеменниц,—

Он вином темно-красным их не угощает
И неопытных девственниц не обольщает.

Наилучшая доля на свете — смиренье:
Даже хлеб наш несытный — благое даренье

Рассыпается пеплом сгоревшая младость,
И чертоги средь звезд человеку не в радость

На любовь я отвечу любовью по чести,
Буду льстить, и любовь ослабеет от лести.

Завершается детство к пятнадцатилетью,
К сорока увлеченья не кажутся сетью.

Ты навряд ли доволен одеждой простою,
Но глупцом прослывешь без абаи {259} 259 Абая (аба) — плащ, верхняя одежда бедного человека. зимою.

Возрастает на этой земле каменистой
Защищенный шипами терновник душистый.

Нет еще окончанья Адамову роду,
Но женитьбой свою не связал я свободу.

Амр зевает, и Халид {260} 260 Амр и Халид — мужские имена. зевнул большеротый,
Но меня миновала зараза зевоты.

Крылья знаний меня от людей отлучили,
Я увидел, что люди — подобие пыли.

Опален мой камыш и подернут золою,
И теперь я бессилен исправить былое.

Пред судьбою склоняется лев, не противясь,
Держит страх куропатку степную, как привязь.

Радва {261} 261 Радва — гора в Тихаме (Аравия). и не заметила воинств на склонах,
А Куба {262} 262 Куба — место около Медины на пути в Мекку. захлебнулась в походных знаменах.