Коллектив авторов - Махабхарата. Рамаяна

Погибли иные, остались другие с увечьем.

Айодхьи царевича с князем Летающих Ночью

Шестокую схватку они увидали воочью.

Как царственный пик, исполинской обрубленный саблей,

Был грозный воитель, но мышцы его не ослабли.

Рукой уцелевшей он выдернул дерево тала,

И снова оружье у Рамы в руках заблистало.

Он Индры оружьем, что стрелы златые метало,

Отсек эту руку, сжимавшую дерево тала.

Деревья и скалы ударило мертвою дланью,

И ракшасов тьму сокрушило, и рать обезьянью.

Взревел и на Раму набросился вновь Злоприродный,

Но стрелы в запасе боритель держал благородный.

Под стать полумесяцу их наконечники были.

Отточены и широки в поперечнике были.

Царевич достал две огромных стрелы из колчана

И ноги страшилища напрочь отрезал от стана.

И недра земли содрогнулись, и глубь океана,

Все стороны света, и Ланка, и ратное поле,

Когда заревел Кумбхакарна от гнева и боли.

Как Раху - луны светозарной глотатель коварный -

Раскрыл, словно вход в преисподнюю, пасть Кумбхакарна.

Когда на царевича ринулся ракшас упрямо,

Заткнул ему пасть златоперыми стрелами Рама.

Стрелу, словно жезл Самосущего в день разрушенья,

Избрал он! Алмазные были на ней украшенья.

Избрал он такую, что, солнечный блеск изливая,

Врага поражала, как Индры стрела громовая.

В себе отражая дневного светила горенье,

Сияло отточенной этой стрелы оперенье.

И было одно у нее, быстролетной, морило -

Что мог состязаться с ней только бог ветра, Анила.

Все стороны света, летящая неотвратимо,

Наполнила блеском стрела, пламенея без дыма.

И, видом своим устрашая, как Агни ужасный,

Настигла она Кумбхакарну, как бог огневластный.

И с парой ушей Кумбхакарны кувшинообразных,

И с парой красиво звенящих подвесок алмазных,

С резцами, с клыками, торчащими дико из пасти,

Мгновенно снесла она голову сыну Пуластьи.

Так царь небожителей с демоном Вритрой однажды

Расправился, племя людское спасая от жажды.

Сверкнула в серьгах голова исполинская вроде

Луны, что замешкалась в небе при солнца восходе.

Упала она, сокрушила жилища и крепость,

Как будто хранила в себе Кумбхакарны свирепость.

И с грохотом рухнуло туловище исполина.

Могилою стала ему океана пучина.

Он змей и затейливых рыб уничтожил огулом,

Внезапную гибель принес он зубастым акулам

И врезался в дно с оглушительным плеском и гулом.

Обезьяны исполняются еще большей отвагой и решают ночью захватить город.

Дневное светило обильно лучи расточало,

Но к вечеру скрыло свой лик за горой Астачала.

Во тьму непроглядную мир погрузился сначала.

Зажгли просмоленную паклю бойцы обезьяньи

И в город пустились бегом в грозновещем сиянье.

Тогда сторожившие Ланки врата исполины

Покинули входы, страшась огненосной дружины.

Пришельцы с горящими факелами, с головнями

По кровлям дворцовым запрыгали, тыча огнями.

Они поджигали огулом, еще бесшабашней,

Оставленные караулом ворота и башни.

Пожарное пламя неслось от жилища к жилищу

И всюду себе находило желанную пищу.

Вздымались дворцы, словно гор вековые громады.

Огонь сокрушал и обрушивал их без пощады.

Алмазы, кораллы и яхонты, жемчуг отборный,

Алоэ, сандал пожирал этот пламень упорный.

Пылали дома и дворцы обитателей Ланки,

С обильем камней драгоценных искусной огранки,

С оружьем златым и сосудами дивной чеканки.

Добычей огня оказались шелка и полотна,

Ковры дорогие, одежды из шерсти добротной,

Златая посуда, что ставят в трапезной, пируя,

И множество разных диковин, и конская сбруя,

Тигровые шкуры, что выделаны для ношенья,

Попоны и яков хвосты, колесниц украшенья,

Слонов ездовых ожерелья, стрекала, подпруги,

Мечи закаленные, луки и стрелы, кольчуги.

Горели украсы златые - изделья умельцев,

Жилища одетых в кирасы златые владельцев,

Что Ланки внезапный пожар обратил в погорельцев,

Обители ракшасов буйных, погрязнувших в пьянстве

С наложницами в облегающем тело убранстве.

Оружьем бряцали иные, охвачены гневом,

Другие уснули, прильнув к обольстительным девам,

А третьи младенцев своих, пробудившихся с криком,

Несли из покоев горящих в смятенье великом.

Дворцы с тайниками чудесными были доныне

Дружны с облаками небесными, в грозной гордыне,

Округлые окна - подобье коровьего ока -