В тенистом лесу начинает кричать иволга, из-за горного склона доносится пение дровосека. Ветер родится под сенью деревьев, и ты входишь в пределы Фу-си [32] Фу-си — в древнекитайской мифологии первопредок и легендарный герой. Считался владыкой востока, его изображали как существо с телом змеи или дракона, но с головой человека. Фу-си считается изобретателем китайской иероглифической письменности. Цзи Чэн перефразирует пассаж из «Наставления Яню и другим сыновьям» Тао Юаньмина (365–427 н.): «В пятый и шестой месяцы я лежал у окна на северной стороне и, когда дул прохладный ветер, воображал себя придворным императора Фу-си». Эпоха легендарных императоров прошлого традиционно трактуется как период благоденствия и процветания.
. Отшельник слагает стихи в сосновой хижине, затворник играет на цитре в бамбуковой роще. Красный наряд лотосов свеж и омыт дождем, яшмовый бамбук легко постукивает, и ты любуешься им в излучине ручья и наблюдаешь за рыбой в реке Хао. Горы виднеются в клубах тумана, низкие облака окружают тебя, когда ты стоишь в галерее, держась за перила. Поверхность воды покрыта мелкой рябью, прохладный воздух будит тебя, приклонившего голову к подушке. У южного окна ты изливаешь горделивые мечты [33] Отсылка к напевным строфам Тао Юаньмина «Домой, к себе»: «Прислонившись к окну, что выходит на юг, я пространству отдам горделиво мечту». Перевод В. М. Алексеева.
, у окна на северной стороне укрываешься в полуденной тени. До середины окна поднимается изумрудная тень платана и павловнии, стена обвита лазурной сетью стеблей. И ты любуешься луной, склонившись над ручьем, и пьешь родниковую воду, присев на камень.
Летние одежды не согревают в осенней прохладе. Лотосы в пруду свернулись в ароматные бутоны. Листья утуна осыпаются, испуганные приходом осени [34] Существовало поверье, что утун, или дерево феникса, роняет первый лист в первый день осени, и его листья опадают до начала зимы.
, цикады в траве стреко танием наполняют мрак. Бескрайний струящийся свет над озерной гладью, горы словно прекрасные яства на богатом пиру… Ты останавливаешь взгляд на веренице белых цапель что летят над полями и кленами, словно раскрасневшимися от вина. С высокой террасы смотришь вдаль, чешешь заты лок и вопрошаешь голубые небеса [35] «Чесать затылок и вопрошать голубые небеса» — цитата из «Заметок о бессмертном на облаке» танского литератора Фэн Чжэна: «Ли Бо поднимался на гору Хуашань и, взобравшись на пик Лофэн, сказал: ‘Эта гора — самая высокая, воздух, которым я дышу, достигает трона Небесного императора. Досадую, что со мной нет удивительных стихов Се Тяо, чешу затылок и вопрошаю синее Небо!’»
. Укрываешься в пустом павильоне и поднимаешь чарку луне [36] Аллюзия на стихотворение Ли Бо (701–762) «Под луной одиноко пью»: Среди цветов поставил я Кувшин в тиши ночной И одиноко пью вино, И друга нет со мной. Но в собутыльники луну Позвал я в добрый час, И тень свою я пригласил — И трое стало нас… Перевод А. И. Гитовича.
. Небесный аромат плывет в воздухе, печально осыпаются семена османтуса [37] Османтус цветет осенью и поэтому ассоциируется с этим временем года. Османтус также ассоциируется с луной, так как по легенде на луне под деревом османтуса заяц смешивает эликсир бессмертия.
.
Увидев у бамбуковой изгороди умирающие хризантемы, ты понимаешь, что пришла зима. Когда же на согретом солнцем горном хребте расцветут сливы — ты будешь знать, что наступила весна. А сейчас повесь связку монет на верхушку посоха [38] В Древнем Китае существовал обычай — отправляясь за вином, вешать связки металлических денег, которые имели отверстие в центре, на верхушку посоха. Тао Юаньмин и Су Дунпо описывают в своих стихотворениях сцены распития вина с сельскими соседями. Вот несколько строф из цикла стихотворений Тао Юаньмина (365–427) «Возвратился к садам и полям»: Никого. И в печали я иду, опираясь на палку. Возвращаюсь неровной, затерявшейся в чаще тропой. А в ущелье, у речки с неглубокой прозрачной водою, хорошо опуститься и усталые ноги помыть… Процедил осторожно молодое вино, что поспело. Есть и курица в доме — и соседа я в гости зову. Вечер. Спряталось солнце, и сгущается в комнате сумрак. В очаге моем хворост запылал — нам свеча не нужна… Перевод Л. 3. Эйдлина
и позови соседей выпить вина. Внезапно набредаешь на красавицу в освещенном луной лесу [39] Отсылка к стихотворению Гао Ци (1336–1374) «Слагаю стихи о сливе», в котором к благородному мужу, уснувшему на заснеженном поле, в лунном сиянии явилась красавица. Под красавицей понимается цветущая слива. В книге «Записи о городе Лунчэн» есть рассказ о том, как Чжао Шисюн, живший при династии Суй (589–619), после прогулки в горах Лофу заснул, и ему приснилась красавица в красивом бледно-розовом одеянии, вместе они веселились, пели и танцевали. Когда он проснулся, то обнаружил, что лежит под большой сливой.
, спит в хижине под снегом достойный муж [40] Под достойным мужем, спящим в заснеженной хижине, вероятно, понимается нищий отшельник Юань Ань, живший в эпоху Поздней Хань (23— 220) в Лояне. В «Истории Поздней Хань» говорится: «Однажды после сильного ночного снегопада правитель города Лоян отправился осматривать свои владения. Все горожане вышли из домов разгребать сугробы. Только перед домом Юань Аня снег не был расчищен, и другой нищий, который пришел к воротам Юань Аня, предположил, что тот уже умер. Правитель Лояна приказал разгрести снег. Когда вошли в дом, то увидели, что Юань Ань лежит на постели. На вопрос, почему он не попытался выйти на улицу, нищий ответил: ‘В большой снегопад все остаются в постели — не подобает в такой день докучать людям просьбами о подаянии’».
.
Читать дальше