Иван Посошков - Книга о скудости и богатстве

А буде же судья поведет суд самой правдивой и нелицеприятный по самой истинно яко на богатаго и славнаго, тако и на самаго убогаго и безславного, то от царя будет ему честь и слава, а от бога милость и царство небесное.

Судья бо аще будет делать неправду, то ни пост, ни молитва его не поможет ему, понеже уподобится лживому диаволу.

А буде же будет делать прямую правду, то подобен будет богу, понеже бог самая правда. И аще судья не погрешит в суде, то паче поста и молитвы поможет ему правосудие его, писало бо есть, яко правда избавляет от смерти.

Судье ни о чем не подобает у бога просити, токмо о том, дабы бог ему открыл, како между людми божиими суд правдив судити, дабы от незнания своего правого не обвинити, а винного не оправити.

Мой ум не постизает сего, како бы прямое правосудие устроити, но, елико ми бог дарует, готов, написав, предложите. Токмо не без страха есть о сем, еже аз весьма мизирен и учению школьному неискусен, и како по надлежащему достоит дисати, ни следа несть во мне, ибо самый простец есм, но токмо возложився на его божто волю, дерзнух мнения свое изъявити простотным письмом.

Первое же мнение свое предлагаю о судействе сицевое: егда кто его и. в. определен будет ко управлению судному, то подобает ему умолить презвитера, дабы господу богу всенощное бдение отправил и литургию ж молебнов пение богу отцу нашему небесному б возъпел. И в том молении просил бы о откровении в делах у господа бога со слезами, еже бы бог подал ему познавати правость и винность во всяком деле. И во всем том правлении надлежит всего себя вручить богу и ежели бы он не допустил до какова либо искушения и чтоб от неправости какой не впасти бы в каковые напасти.

А не худо бы и на всякой день, востав от ложа своего, тот новосочиненной богу отцу нашему небесному канон прочжовати с богомыслием, дабы дела его судные строились по воли его божией и не допустил бы бог до какова либо искушения и избавил бы от всякаго лукаваго дела.

И положить себе надлежит устав недвижимый такой, еже, вшед в канцелярию и седши на место, первее велел бы колодников, что их есть, поставить перед себя налицо и спросил бы всех порознь, кто в чем сидит, и у коего подьячего дело его, то справитца з делом. И буде дело до кого невеликое, то того ж часа и решить ево, а буде коего дела решить того часа невозможно, то велел бы того свободить на поруки или на росписку или за пристава и положил бы срок, когда коему явитца. А что ежедневно являтца, то самое безделье и излишня волокита, стал бы он на положенной срок. А в приказе бы кроме розыскных дел, отшод бы никого не было. И до коего сроку кто будет свобожон, то судья бы написал в памятную свою книжку, чтобы того числа решить ево, и тот срок судье вельми надлежит памятовати, чтобы на себя пороку не навести.

И тако на всякой день судье годствует колодников пересматривать, чтобы не был кто напрасно посажен. Изъдревле много того было, что иного подъячей посадит без судейскаго ведома, а иного и пристав посадит, и без вины просидит много время. И аще кой судья сего смотрить не будет, то взыщется на нем вина в главной канторе, коя на управу неправым судьям учинена будет.

А древняго у судей обыкновения такова не было, еже бы колодников самому судье пересматривати и дела их без докуки разсматривати, только одни подьячие перекликают и то того ради, что все ли целы, а не ради решения, и того ради много и безвинно сидят и помирают голодом.

В прошлом 707 году при моем виденье привел в Преображенское слуга боярской деловаго человека за то, что он сказал за собою слово государево. И князь Федор Юрьевич спросил у него о слове и он сказал: «Я де желая великому государю служить в салдатех, а помещик де затовелел меня сковать, я де того ради и сказал за собою слово государево». И князь Федор Юрьевич и отослал ево в салдатство, а каторой человек ево привел, посажон был в острог и сидел тот приводец недель с пятнадцать с Великова поста до петрова дни, и то пришол их стряпчей, да вынулна росписку. А по правому разсужденного не довелось былои единаго дня ево держать, а и росписка, было брать недля чего. Все сие затейки приказных людей, а людям божиим таким задержанием и напрасными роспусками чинят великой убыток, до кого дела нет, не по что того роспискую вязать.

Тако и по всем приказам чинят. В прошлом 719 году сыщик Истленьев в Устрике у таможенного целовальника взял с работы дву человек плотников за то, что у них пошпортов не было, и отослал их в Новъгород. И в Новъгороде судья Иван Мякиниг кинул их в тюрьму и один товарищь, год пересидя, умер, а другой, два года сидел, да едва-едва на росииску свободил. И такс многое множество без разсмотрения судейскаго людей божих погибает.