Еврипид: Геракл

Бессильна ты, и тщетен твой порыв.

Терпи, старик, когда тиран кичливый

Тебя рабом, ругаясь, назовет…

О город! Ты раздорам и вражде

Себя расхитить дал. Не то бы разве

Мог овладеть тобой какой-то Лик?

Мегара

Благодарю вас, старцы, понимаю

Ваш благородный гнев. Но для чего

Из-за друзей погибших с властелином

Вам ссориться? А ты, Амфитрион,

Теперь послушай речь мою, разумно ль

Я рассудила. Я люблю детей…

И как же не любить рожденных в муках,

Взлелеянных. Мне страшно умирать,

Но только чернь безумно тратит силы

В борьбе с непоправимым злом. Должны,

Старик, мы умереть; но пусть не пламя

Врагам на посмеянье нас пожрет.

Позор нам было тяжелее смерти

Предчувствовать. Честь дома нам велит

Быть смелыми. Твоя былая слава,

Отец, трусливой смерти не допустит.

А мой Геракл, чья доблесть всем разумным

И без свидетелей ясна, – неужто

Ты мог бы хоть на миг о нем подумать,

Что жизнь детей он купит их позором?

Нет, благородный не в одном себе,

Он честь свою и в детях охраняет.

Что до меня, отец, мне муж – закон.

Теперь послушай, о твоих надеждах

Что думает Мегара. На возврат

Геракла ты надеешься? Да разве

Ты слышал, чтобы мертвые вставали?

Рассчитывать на милость Лика? Бредни!

Вообще, в переговоры с мужиком

Входить излишнее. Ведь только умных,

Воспитанных покорностью ты тронешь;

Одних толковых можно убедить.

Изгнанье?.. Ох, я думала об этом,

Да разве жизнь изгнанника не мука,

Не нищета сплошная? Разве он

У приютившего когда увидит

Два дня подряд радушное лицо?..

Итак, отец, нам остается смерти

Смотреть в глаза. Ты с нами осужден

И нас теперь не бросишь!.. Заклинаю

Тебя твоею благородной кровью…

Бороться с повелением богов

Какое жалкое, бесплодное боренье!

Какая слепота! Да разве смертный

Судьбы решенье изменил хоть раз?

Корифей

Когда бы силу прежнюю, Мегара,

Моим рукам, пускай бы кто посмел

Тебя хоть пальцем тронуть, а теперь

Что я? Старик бессильный… Ты, Гераклов

Отец, придумай, как нам поступать.

Амфитрион

О нет, Мегара! Нет, не ужас смерти,

Не жажду жизни в сердце я носил:

Детей, детей берег я для Геракла.

Но если сохранить их я не в силах,

Эй ты, палач, где нож твой? Режь мне горло!

(Оставляет алтарь. Мегара и дети за ним.)

Царь! Мы к твоим услугам: если хочешь,

Так заколи, не то зарежь, с высокой

Скалы нас можешь сбросить. Об одной

Молю я милости для матери несчастной

И для себя: дозволь нам умереть,

Не видя смерти этих бедных крошек.

Избавь нас от жестокой пытки. Лик,

Мученья смертные их видеть, слышать,

Как, плача, нас зовут они на помощь…

А остальное делай, как решил.

Борьбы и слез от нас ты не увидишь.

Мегара

Лик! К этой милости, тебя молю,

Прибавь еще одну. Пускай дворец

По слову твоему для нас отворят:

Мне бы хотелось сыновей Геракла

Принарядить для смерти: пусть они

Отцовское наследство хоть наденут.

Лик

На это я согласен и велю

Вам отпереть дворец. Веди их в терем.

Там, если хочешь, золотом увесь:

Нарядов я для вас не пожалею.

Когда ж на праздник тело уберешь,

Я сам приду убрать его в могилу.

(Уходит со стражей. Перед его уходом по его знаку отворяют дворец.)

Те же, без Лика и стражи.

Мегара

Вставайте, дети, и в отцовский дом

За горемычной матерью идите!

Наш дом теперь он только по названью.

(Уходит во дворец; дети за ней.)

Амфитрион один.

Амфитрион

О Зевс! И это ты к моей жене

Всходил на ложе, и отцом Геракла

Тебя я звал – ты не был другом нам!

Неужто ж олимпийца пристыдить

Придется человеку! Амфитрион

Не предавал врагам сирот Геракла,

Как ты их предал, ты, верховный бог,

Умеющий так ловко все препоны

С пути к чужому ложу удалять.

Друзьям в беде помочь не властны боги:

Искусства не хватает или сердца.

(Уходит во дворец.)

Строфа I

По струнам цевницы златой

Смычком Аполлон ударяет,

И светлые песни сменяет

Тоскливый напев гробовой.

Я ж гимн погребальный Гераклу,

Сошедшему в область Аида,

Из крови ли мужа он вышел,

Иль Зевсова кровь в его жилах,

Невольно слагаю из песен

Торжественно ярких и светлых…