Квинт Гораций Флакк - Римская сатира

Друг мой столовое ложе мое замарал; иль Эвандра [20] Эвандр — мифический царь Аркадии.

Старую чашу с стола уронил; или с блюда цыпленка

Взял, несмотря, что он был предо мной; и за это на друга

Я осержусь? Да что ж я бы сделал, когда б обокрал он,

Тайне моей изменил или мне не сдержал обещанья? ..

Тем, для которых вины все равны, — нет самим оправданья!

Против них все вопиет: и рассудок, и нравы, и польза —

Мать справедливости, мать правоты — их всех осуждает!

100 Люди вначале, когда, как стада бессловесных животных,

Все пресмыкались они по земле, — то за темные норы,

То за горсть желудей кулаками, ногтями дралися;

Билися палками, после оружием; выдумав слово,

Стали потом называть именами и вещи и чувства.

Тут уклонились они от войны; города укрепили;

Против воров, любодеев, разбойников дали законы:

Ибо и прежде Елены многие жены постыдной

Были причиной войны; но все эти, как дикие звери,

Жен похищавшие чуждых, от сильной руки погибали

110 Смертью безгласной — как бык погибает, убитый сильнейшим.

Если раскроет кто летопись мира, веков и народов,

Должен признать, что закон произшел — от боязни неправды!

Правды с неправдой натура никак различить не умеет

Так, как она различает приятное с тем, что противно!

Просто рассудком нельзя доказать, что и тот, кто капусту

На огороде чужом поломал, и тот, кто похитил

Утварь из храма богов, — преступление оба свершили!

Нужно, чтоб правило было и им полагалось возмездье

В меру вины, чтоб бичом не наказан был легкий проступок.

120 Впрочем, чтоб розгою ты наказал заслужившего больше,

Этого я не боюсь! Ты всегда говоришь, что различья

Нет меж большой и меж малой виной, меж разбоем и кражей;

Будто ты все бы одной косою скосил без разбора,

Если б почтили тебя сограждане властью высокой.

Если ж мудрец — по твоим же словам — и богач, и сапожник,

И красавец, и царь: так чего же желать, все имея? ..

«Ты ведь не понял меня, — говоришь ты, — Хрисипп [21] Хрисипп — философ-стоик, преемник основателя стоической школы Зенона. , наш наставник,

Так говорит, что мудрец хоть не шьет ни сапог, ни сандалий,

Но сапожник и он». — Почему? — «Потому что и молча

130 Гермоген — все отличный певец, а Алфен — все сапожник

Ловкий, как был, хоть и бросил снаряд свой и лавочку запер!

Так и мудрец. Он искусен во всем; он всем обладает,

Следственно он над всеми и царь». — Хорошо! отчего же

Ты не властен мальчишек прогнать, как они всей толпою

Бороду рвут у тебя и как ты надрываешься с крику? . .

Ты и мудрец, ты и царь, а лаешь на них попустому!

Кончим! Пока за квадрант [22] Квадрант — мелкая монета, четверть асса. ты, властитель, отправишься в баню

С свитой покуда незнатной, с одним полоумным Криспином,

Я остаюся с друзьями, которые — в чем по незнанью

140 Я погрешу — мне охотно простят; я тоже охотно

Их недостатки сношу. И хоть я гражданин неизвестный,

Но убежден, что счастливей тебя проживу я на свете!

Аристофан и Кратин, Евполид и другие поэты,

Мужи, которые древней комедии славою были,

Если кто стоил представленным быть на позорище людям, —

Вор ли, убийца ль, супружных ли прав оскорбитель бесчестный, —

Смело, свободно его на позор выставляли народу.

В этом последовал им и Луцилий, во всем им подобный,

Кроме того, что в стихе изменил и стопу он и меру.

Весел, тонок, остер; но в составе стиха был он жесток:

Вот в чем его был порок. Он считал за великое дело

10 Двести стихов произнесть, на одной ноге простоявши.

Мутным потоком он тек; а найти в нем хорошее можно.

Но — многословен, ленив, не любил он трудиться над слогом,

Много ль писал — умолчу! Но вот уж я вижу Криспина;

Вот... подзывает мизинцем меня: «Возьми-ка таблички,

Ежели хочешь; назначим свидетелей, время и место,

Да и посмотрим, кто больше напишет!» — О нет! превосходно

Сделали боги, что дали мне ум и скудный и робкий!

Редко и мало ведь я говорю; но тебе не мешаю,

Если угодно тебе, подражать раздувальному меху

20 И напрягаться, пока от огня размягчится железо.

Фанний счастливый! Он все сочиненья свои и свой облик