Квинт Гораций Флакк - Римская сатира

Выставил сам, хоть никто не просил. Но моих сочинений

Не читает никто; а публично читать опасаюсь

Я, потому что немало людей, порицанья достойных:

Им не нравится род мой! Возьми из толпы наудачу —

Этот терзается скупостью; тот честолюбьем несчастным;

Этому нравятся женщины; этому мальчики милы;

Этого блеск серебра восхищает, а Альбия — бронза.

Этот меняет товары от стран восходящего солнца

30 Вплоть до земель, где оно заходящими греет лучами:

Все умножая богатства, убытков страшась, он несется,

Он сквозь опасности мчится, как прах, воздвигаемый вихрем.

Все, кто боится стихов, ненавидят за них и поэта.

«Сено, — кричат, — на рогах у него [23] Сено... на рогах... — Бодливым быкам и коровам рога обвязывали сеном. !» — «Берегись! Он пощады

Даже и другу не даст; приневолит себя, чтоб смеяться!

Только б ему написать, а уж там всем мальчишкам, старухам,

Из пекарни ль, с пруда ли идут, всем уж будет известно!»

Пусть! Но примите, прошу, два слова в мое оправданье!

Первое: я не считаю себя в тех, которым бы дал я

40 Имя поэта: ведь стих заключить в известную меру —

Этого мало! Ты сам согласишься, что кто, нам подобно,

Пишет, как говорят, тот не может быть признан поэтом.

Этого имени честь прилична лишь гению, духу

Божеской силы, устам — великое миру гласящим.

Вот отчего и комедия многих вводила в сомненье,

И поэма ль она, или нет, подвергалось вопросу,

Ибо ни силы в ней духа, ни речи высокой: отлична

Только известною мерой стиха от речей разговорных.

«Так! но и в ней — не гремит ли отец, пламенеющий гневом,

50 Ежели сын, без ума от развратницы, брак отвергает

И от невесты с приданым бежит, и при светочах, пьяный,

Засветло бродит туда и сюда!»—Но разве Помпоний,

Если бы жив был отец, не те же бы слышал угрозы?

Следственно, гладких стихов для комедии мало, хотя бы,

Меру отняв, мог и всякий отец так грозиться на сцене.

Ежели меры и такта лишить все, что ныне пишу я,

Как и что прежде Луцилий писал, и слова переставить,

Первое сделать последним, последнее первым (не так, как

В этих известных стихах: «Когда железные грани [24] «Когда железные грани...» — цитата из «Летописи» Энния (240— 169 до н. э.).

60 И затворы войны сокрушились жестоким раздором»):

В нас невозможно б найти и разбросанных членов поэта!

Но подождем разбирать, справедливо ль считать за поэму

То, что пишу я теперь. Вот вопрос: справедливо ль считаешь

Ты, что опасно писать в этом роде? Пусть Сульций и Каприй,

Оба охриплые, в жарком и сильном усердии оба,

Ходят с доносом в руках, негодяев к великому страху;

Но — кто честно живет, тот доносы и их презирает.

Если на Целия, Бирра, разбойников, сам и похож ты,

Все я не Каприй, не Сульций: чего же меня ты боишься?

70 В книжных лавках нет вовсе моих сочинений, не видно

И объявлений о них, прибитых к столбам; и над ними

Не потеет ни черни рука, ни рука Гермогена!

Я их читаю только друзьям; но и то с принужденьем,

Но и то не везде, не при всех. А многие любят

Громко читать, что напишут, на форуме, даже и в бане,

Ибо в затворенном месте звончей раздается их голос.

Суетным людям приятно оно; а прилично ли время,

Нужды им нет, безрассудным. — «Но ты, говорят мне, ты любишь

Всех оскорблять! От природы ты склонен к злоречью!» — Откуда

80 Это ты взял? Кто из живших со мной в том меня опорочит?

Если заочно злословит кто друга; или, злоречье

Слыша другого о нем, не промолвит ни слова в защиту;

Если для славы забавника выдумать рад небылицу

Или для смеха готов расславить приятеля тайну:

Римлянин! вот кто опасен, кто черен! Его берегися!

Часто мы видим — три ложа столовых; на каждом четыре

Гостя; один, без разбора, на всех насмешками брызжет,

Кроме того, чья вода; но лишь выпьет, лишь только откроет

Либер [25] Либер — одно из имен Вакха. сокрытое в сердце, тогда и тому достается.

90 Этот, однакоже, кажется всем и любезным и кротким,

Но откровенным; а я, лишь за то, что сказал: «От Руфилла

Пахнет духами; Гаргоний же козлищем грязным воняет»,

Я за это слыву у тебя и коварным и едким!

Если о краже Петиллия Капитолина кто скажет

Вскользь при тебе, то, по-своему, как ты его защищаешь?

«Он был мне с детства товарищ; а после мы были друзьями;

Много ему я обязан за разные дружбы услуги;

Право, я рад, что он в Риме и цел-невредим; и, однакож...