Тит Ливий - Война с Ганнибалом

Врага больше не показывались, если не считать случайных налетов исподтишка, зато самый спуск обернулся немыслимыми трудностями, потому что южный склон Альп короче и гораздо круче северного.

Любая тропа была крутой, узкой и скользкой. Кто хоть на миг терял равновесие, уже не в силах был удержаться на ногах; люди и животные валились друг на друга, сшибая передних.

И всё же карфагеняне подвигались вперед, пока не дошли до очень узкой и почти отвесной расселины. Даже совсем налегке воины едва-едва могли сползти вниз, цепляясь за кусты и корни, пробивающиеся между камнями. Глубиною расселина была метров триста.

Конница остановилась: для нее путь выл закрыт наглухо. Ганнибал сам осмотрел все вокруг и, убедился, что не остается ничего иного, как вести войско в обход, по местам, где раньше не ступала человеческая нога. И снова неудача: поверх старого, смерзшегося снега лежал новый, мягкий и неглубокий, и сперва шагать по нему было легко и удобно, но под солдатскими башмаками и лошадиными копытами он начал таять и быстро обратился в жидкую кашу, размазанную на гладком льду.

Жалостным и мучительным было это зрелище – борьба людей со скользким, покатым склоном. Срываясь, солдаты пытались вскарабкаться обратно на четвереньках, но ладони и колени держали так же плохо, как подошвы, и они срывались снова. И нигде ни травинки, ни корешка, чтобы ухватиться или поставить ногу, – только лед да талый снег пополам с водой.

Что же до животных, то они иной раз проламывали и нижний слой снега и тогда словно бы попадали в капкан. Стараясь вырваться, они отчаянно бились и в конце концов, раскрошив ледяную корку, завязали окончательно.

Изнурив без толку и людей, и животных, Ганнибал отдал наконец приказ остановиться лагерем тут же, на хребте. Чтобы расчистить место для лагеря, пришлось срыть и раскидать целую гору снега. Когда воины немного передохнули, их повели прокладывать дорогу – снова к той расселине, которую прежде Ганнибал нашел непроходимой. Солдаты валят высокие и толстые деревья, очищают их от ветвей и громоздят стволы один на другой, а как только поднимается ветер, чтобы раздуть пламя пожарче, зажигают этот исполинский костер; когда же костер гаснет, льют на раскаленные камни уксус, разрыхляя скалу. Железными кирками они вырубают затем дорогу, смягчая и скрадывая крутизну многочисленными поворотами, – дорогу, годную не только для мулов и коней, но и для слонов.

Работы заняли четыре дня, и скот падал от голода, потому что на вершинах не растет почти ничего, а если что и растет, так все равно спрятано под снегом. Зато пониже карфагенян ждали теплые, солнечные долины, ручьи, леса, луга. Здесь откормились животные и набрались сил люди. После отдыха они за три дневных перехода миновали предгорья и вышли на равнину.

Весь переход из Испании в Италию продолжался пять месяцев, переход черев Альпы – пятнадцать дней. Сколько войска привел в Италию Ганнибал, в точности никому не известно, а приблизительно – восемьдесят тысяч пехоты и десять тысяч конницы.

Карфагеняне стали лагерем в земле галлов-тавринов. Обстоятельства складывались очень удачно для Ганнибала: таврины воевали со своими соседями, галлами-инсубрами, и стоило прийти на помощь одной из сторон, чтобы тут же обзавестись первыми союзниками. Но только теперь, на отдыхе, воины ощутили по-настоящему, как много они перенесли. Покой после непосильных трудов, изобилие после нужды, чистота и тепло после холода, сырости и грязи разбередили все раны, расслабили мышцы. Ганнибал не смог бы заставить своих людей сразу же выйти в поле.

Это прекрасно понимал консул Публий Корнелий, который возвратился из Галлии морем и принял командование над войском, лишь незадолго до того набранным (свое войско, под начальством брата, Гнея Корнелия Сципиона, он отправил из Галлии в Испанию), и он спешит к реке Паду, чтобы схватиться с неприятелем, пока тот еще не совсем оправился. Но тем временем Ганнибал успел сняться со стоянки и захватить главный город тавринов [9], которые не желали принять его дружбу. Впрочем, не то чтобы не желали: как и остальные галльские племена вдоль Пада, они охотно присоединились бы к Ганнибалу, если бы не страх перед консулом, которого ждали со дня на день… Убедившись, что галлы всегда поддержат лишь того, кто окажется подле, Ганнибал покинул владения тавринов и выступил навстречу Корнелию.

Корнелий переправился через Пад и подошел к реке Тицину. Оба войска были уже совсем рядом, битва надвигалась, и, чтобы подбодрить своих людей, консул произнес примерно такую речь: