Евгений Титаренко - Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей

— Отряд, стой! — коротко скомандовал Петька, и Никита замер посреди поляны: пятки вместе, носки врозь.

— Вольно, — разрешил Петька.

Никита молча отодрал несколько репейников от брючины, потом лег на живот и, закусив зубами травинку, стал глядеть в чащу леса.

Петька подошел к нему и тоже лег.

На небе — ни облачка. И будто зацепенела тайга — ни ветерка.

С минуту оба помолчали.

Дело в том, что треть отряда в лице Мишки Саманина почему-то не явилась в назначенное время, и друзьям уже порядком наскучило маршировать на одном месте. Кроме того, Мишка обещал привести с собой еще и Владьку Егорова, а это значило, что Мишка был теперь у него. Ни Петька, ни Никита Владьку не знали и если дали согласие принять его в отряд, то, конечно, думали предварительно испытать новичка…

Егоровы появились в деревне сравнительно недавно: вместе с группой изыскателей под замысловатым названием «экспедиционная». В каком-то из грядущих десятилетий через Белую Глину, как называлась деревня, должна была пролечь колея железной дороги, и «экспедиционники» днями напролет лазали по тайге: что-то измеряли, что-то записывали. Владькин отец командовал этой группой.

— Мишку надо судить, — решил Петька и, усевшись по-турецки, стал извлекать из-под кожи на пятке давнишнюю занозу. Он добирался до нее уже вторую неделю, так что вполне возможно, что занозы вообще не существовало. Это бывает: что-нибудь темнеет под кожей, а ковыряешь, ковыряешь — и ничего.

Никита перекусил стебелек подорожника, выплюнул его и, глядя в неведомую точку на краю поляны, заявил:

— С одной стороны, конечно, он нарушил уговор… А с другой стороны, мы не знаем, почему его нет…

Это Никита любил: с одной стороны рассмотреть, с другой… Однажды он вот так разглядывал отпечаток лапы на земле: «С одной стороны, для собаки это очень большой след, но с другой стороны, зачем волку летом подходить так близко к деревне?..» А волк тем временем высунулся из кустов, оскалился прямо в глаза ему и преспокойно ушел…

Волосы Никиты острижены под машинку, и большая голова его кажется оттого круглой, как шар. Тетки Татьянин Колька так было и прозвал его «шаром». Но прозвище не привилось.

Теперь один только Петька иногда зовет его по прозвищу, но и то уважительно — «голова».

А у Петьки волосы жесткие, как солома, и длинные — они всегда прикрывают левую Петькину бровь. У Петьки все как солома, — и ресницы, и волосы. Говорят, что это от загара. Но зимой Петька не успевал потемнеть, а летом куда денешься от солнца?

Оба в майках. У Петьки — голубая, у Никиты — сиреневая. У Петьки дырка на боку — восьмеркой, а у Никиты — во всю спину. То есть, можно сказать, что у него майка только на животе: сзади, прямо от лямок, идет сплошная дыра, до самых брюк.

— Тень опять подлиннела, — сказал Петька, поглядев на сучок, который они положили у края остроконечной еловой тени.

Никита промолчал, глядя все в ту же точку на краю поляны. Это всегда трудно — растолкать его, когда он уставится на что-нибудь.

Петька дернул себя за чуб и вздохнул.

— А может, он приведет Владьку прямо в землянку? — спросил Никита. — Мы ж не предупреждали…

Но Петька не дал ему договорить. Даже подскочил.

— Ты что — белены наглотался?!

— Оно, конечно, закон Мишке известен…

Но подозрение было слишком неожиданным, чтобы Петьку могла успокоить надежда на Мишкину порядочность.

— Идем в деревню! — Соломенные брови сошлись у переносицы. Петька встал, одним движением затянул ремень.

Идти в гости к начальству в дырявых майках не решились. Никита извлек из-под кучи прошлогодних листьев две рубахи: свою и Петькину.

Землянка в тайге была тайной отряда. Петька обнаружил ее два года назад, сорвавшись с дерева после неудачной попытки разорить воронье гнездо. Поросшая мхом и травой землянка не угадывалась даже с расстояния в один шаг. И тайна ее существования стала известна со временем только Никите, а несколько месяцев назад — еще и Мишке. Здесь располагался штаб отряда.