Луций Апулей
Метаморфозы, или Золотой осел
1. Вот я сплету тебе на милетский манер разные басни, [1] …на милетский манер разные басни… — Рассказы любовного или сатирического содержания, объединенные единой рамкой, наподобие рассказов писателя II в. до н. э. Аристида из Милета, известного лишь из упоминаний. Популярность его рассказов была так велика, что «милетская манера» приобрела значение нарицательной.
слух благосклонный твой порадую лепетом милым, если только соблаговолишь ты взглянуть на египетский папирус, исписанный острием нильского тростника; [2] …острием нильского тростника. — Остроотточенная тростниковая палочка заменяла древним перо.
ты подивишься на превращения судеб и самых форм человеческих и на их возвращение вспять тем же путем, в прежнее состояние. Я начинаю. «Но кто он такой?» — спросишь ты. Выслушай в двух словах.
Аттическая Гиметта, Эфирейский перешеек и Тенара Спартанская, [3] Гиметта — невысокая гора близ Афин. Апулей употребляет это название в женском роде, так же, как и Тенара (см. ниже). Эфирейский перешеек — Коринфский перешеек. Тенара (Тенар) — мыс на полуострове Пелопоннес к югу от Спарты.
земли счастливые, навеки бессмертие стяжавшие еще более счастливыми книгами, — вот древняя колыбель нашего рода. Здесь овладел я аттическим наречием, [4] …аттическим наречием… — греческим языком. Как и его герой, Апулей научился латинскому языку, по-видимому, уже будучи взрослым; родной его язык — греческий.
и оно было первым завоеванием моего детства. Вслед за тем прибыл я, новичок в науках, в столицу Лациума [5] …в столицу Лациума… — в Рим.
и с огромным трудом, не имея никакого руководителя, одолел родной язык квиритов. [6] Квириты — полноправные римские граждане. Апулей нередко употребляет это слово просто в значении «граждане».
Вот почему прежде всего я умоляю не оскорбляться, если встретятся в моем грубом стиле чужеземные и простонародные выражения. Но ведь само это чередование наречий соответствует искусству мгновенных превращений, а о нем-то я и собирался написать. Начинаем греческую басню. [7] Начинаем греческую басню. — Апулей следует греческому образцу (см. приложение: Лукиан. Лукий, или Осел).
Внимай, читатель, будешь доволен.
2. Я ехал по делам в Фессалию, так как мать моя родом оттуда, и семейство наше гордится происхождением от знаменитого Плутарха через племянника его Секста-философа. [8] Плутарх — греческий писатель и философ-моралист (конец I-начало II века н. э.); был родом не из Фессалии, а из Беотии, но вполне возможно, что его родня жила в Фессалии — области на севере Греции. Секст — философ II века н. э., наставник императора Антонина Пия.
Ехал я на местной ослепительно-белой лошади, и когда, миновав горные кручи, спуски в долины, луга росистые, поля возделанные, она уже притомилась и я, от сиденья уставший, не прочь был размять ноги, — я спешился. Я тщательно листьями отираю пот с лошади, по ушам ее поглаживаю, отпускаю узду и шажком ее провожаю, пока она усталый желудок обыкновенным и естественным образом не облегчит. И покуда она, наклонив голову набок, искала пищи по лугу, вдоль которого шла, я присоединяюсь к двум путникам, которые шли впереди меня на близком расстоянии, и покуда я слушаю, о чем идет разговор, один из них, расхохотавшись, говорит:
— Уволь от этих басен, таких же нелепых, как и пустых.
Услышав это, я, жадный до всяких новостей, говорю:
— Напротив, продолжай! Разрешите и мне принять участие в вашем разговоре: я не любопытен, но хочу знать если не все, то как можно больше, к тому же приятный и забавный рассказ облегчит нам этот крутой подъем.
3. Тот, кто начал, отвечает:
— Э! Все эти выдумки так же похожи на правду, как если бы кто стал уверять, будто магическое нашептывание заставляет быстрые реки бежать вспять, море — лениво застыть, ветер — лишиться дыханья, солнце — остановиться, луну — покрыться пеной, звезды — сорваться, день — исчезнуть, ночь — продлиться!
Тогда я говорю увереннее:
— Пожалуйста, ты, который начал рассказ, доканчивай его, если тебе не лень и не надоело. — Потом к другому: — Ты же, заткнув уши и заупрямившись, отвергаешь то, что может быть истинной правдой. Клянусь Геркулесом, ты даже понятия не имеешь, что только предвзятые мнения заставляют нас считать ложным то, что ново слуху, или зрению непривычно, или кажется превышающим наше понимание; если же посмотреть повнимательнее, то обнаружишь, что это все не только для соображения очевидно, но и для исполнения легко.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу