Гай Валерий Катулл - Книга стихотворений

Не удивляйся тому, что женщины нет ни единой,
Руф, согласной к тебе нежным прижаться бедром,
Хоть порази ты её подарком роскошного платья
Или чистейшей воды пообещай ей алмаз.
5 Портит всё дело слушок, что в твоих волосатых подмышках,
В самой их глубине, страшный таится козёл.
Вот и боятся его. Что ж странного? Он преопасный
Зверь. Неужели же с ним будет красотка лежать?
Значит, или скорей устрани вонючую пакость,
10 Иль не дивись, что бегут женщины прочь от тебя.

Милая мне говорит, что меня предпочтёт перед всяким,
Если бы даже её стал и Юпитер молить.
Так, но что говорит влюблённому страстно подруга,
Нужно на ветре писать или на быстрой волне.

Если кому-нибудь влез козёл под мышки зловонный
(И по заслугам!), кого злая подагра свела, —
Этот соперник, твою у тебя отбивающий девку,
Чудным образом слил две воедино беды.
Только свершат они блуд, жестоко наказаны оба:
Вонью он душит её, сам — от подагры чуть жив.

Ты говорила не раз, что любишь только Катулла,
Лесбия, — не предпочтёшь даже Юпитера мне,
И полюбил я тебя не так, как обычно подружек,
Но как родитель — сынов или дочерних мужей.
Ныне тебя я узнал и ежели жарче пылаю,
Много ты кажешься мне хуже и ниже теперь.
Спросишь: как? почему? При таком вероломстве любовник
Может сильнее любить, но уж не так уважать.

Расположенья к себе заслужить ни в ком не надейся,
Ни от кого никогда верности прочной не жди.
Не благодарен никто. Другому оказывать благо —
Проку в том нет, наживёшь только унынье и гнёт.
Так, ненавидит меня и яростней всех и жесточе
Тот, у кого я досель другом единственным слыл.

Геллий слушал не раз, как дядя бранил постоянно
Тех, кто играет в любовь или болтает о ней.
Чтобы того ж избежать, он смело супружницу дяди
Взял в обработку, и тот стал Гарпократом самим.
Малый достиг своего: теперь он может и дядю
В дело пустить самого — тот и на это смолчит.

Вот до чего довела ты, Лесбия, душу Катулла,
Как я себя погубил преданной службой своей!
Впредь не смогу я тебя уважать, будь ты безупречна,
И не могу разлюбить, что бы ни делала ты.

Если о добрых делах вспоминать человеку отрадно
В том убежденьи, что жизнь он благочестно провёл,
Верности не нарушал священной, в любом договоре
Всуе к богам не взывал ради обмана людей, —
5 То ожидают тебя на долгие годы от этой
Неблагодарной любви много веселий, Катулл.
Всё, что сказать человек хорошего может другому
Или же сделать ему, сделал и высказал я.
Сгинуло всё, что душе недостойной доверено было, —
10 Так для чего же ещё крёстные муки терпеть?
Что не окрепнешь душой, себе не найдёшь ты исхода,
Гневом гонимый богов не перестанешь страдать?
Долгую трудно любовь покончить внезапным разрывом,
Трудно, поистине, — всё ж превозмоги и решись.
15 В этом спасенье твоё, лишь в этом добейся победы,
Всё соверши до конца, станет, не станет ли сил.
Боги! О, если в вас есть состраданье, и вы подавали
Помощь последнюю нам даже и в смерти самой, —
Киньте взор на меня, несчастливца! и ежели чисто
20 Прожил я жизнь, из меня вырвите злую чуму!
Оцепененьем она проникает мне в жилы глубоко,
Лучшие радости прочь гонит из груди моей, —
Я уж о том не молю, чтоб меня она вновь полюбила,
Или чтоб скромной была, что уж немыслимо ей,
25 Лишь исцелиться бы мне, лишь бы чёрную хворь мою сбросить,
Боги, о том лишь молю — за благочестье моё.

Руф, кого я считал бескорыстным и преданным другом
(Так ли? Доверье моё дорого мне обошлось!), —
Ловко ко мне ты подполз и нутро мне пламенем выжег.
Как у несчастного смог все ты похитить добро?
Всё же похитил, увы, ты, всей моей жизни отрава,
Жестокосердный, увы, ты, нашей дружбы чума!

С Галлом два брата живут. Один женат на красотке,
А у другого подрос премиловидный сынок.
Галл со всеми хорош, — он и этих двоих поощряет —
Пусть, мол, с красавцем юнцом тётка красотка поспит.
Галл, однако же, глуп: давно и женатый и дядя,
Учит племянника сам дяде рога наставлять.

Лесбий красавец, нет слов! И Лесбию он привлекает
Больше, чем ты, о Катулл, даже со всею роднёй.
Пусть он, однако, продаст, красавец, Катулла с роднёю,
Если найдёт хоть троих поцеловать его в рот.