Pepper Winters - First Debt

— В Лондоне. Мы виделись от силы десять минут. Моя бабушка привела меня. Они заставили нас что-то подписать — ты воспользовалась розовым карандашом, которым рисовала.

Мое сердце бешено забилось, желая опровергнуть это. Как такое возможно?

Джетро обнажил зубы, его взгляд остановился на моих губах.

— Это был первый документ, который они заставили нас подписать — начало переплетения наших судеб. Однако скоро тебе придется подписать кое-что еще.

О боже. Меня буквально затошнило от мысли, что я дам ему еще больше прав на себя.

Этого не случится. Единственное, что я подпишу, касательно семьи Хоук — их свидетельства о смерти.

Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Ты не можешь оказаться. Ты обещала.

Я покачала головой.

— Когда?

— Когда убежала. Мы договорились, что если ты не выйдешь за границы собственности, ты подпишешь другой документ — тот, что будет только между нами, превосходящий над всеми остальными. — Кончиком теперь уже холодного пальца она провел по моей ключице. Он наклонился и поцеловал меня легонько в щеку. — Я был довольно занят, и не было времени составить его, но как только сделаю это, то буду им очень дорожить. Этот документ даст мне право на твою душу.

Я вырвалась из его хватки.

Я не могла больше терпеть.

Я влепила ему пощечину.

Со всей силы.

Со всей злостью и гневом. Я хотела ударить его так, чтобы он упал на пол.

Сквозь зубы со свистом он втянул в себя воздух, когда моя ладонь приземлилась на его выбритую щеку.

Я вскипела.

— Ты забыл, что независимо от того, сколько соглашений ты заставишь меня подписать, ни одно из них не будет включать мою душу. Она только моя. Моя! И я заставлю тебя наблюдать, как я сжигаю дотла твой дом и семью.

Джетро окаменел.

Схватив бриллиантовый воротник на своей шее, я прошипела:

— И это. Я найду способ снять его. Я вырву каждый бриллиант и пожертвую его жертвам таких же ублюдков, как ты.

Гнев Джетро исчез. Его улыбка была фальшивой, но страсть в его взгляде была огнем, а не льдом.

— Ублюдки как я? Не думаю, что есть еще такие ублюдки как я.

Внезапно он вытянул руку, схватил за бриллиантовый воротник и притянул меня вперед.

Я подняла руки, чтобы положить поверх его, проклиная вспышку боли, пронизывающую мою спину.

Его губы нависли над моими, внезапно поджигая подавляющую нужду в поцелуе. Сколько еще он будет дразнить меня и не целовать? Сколько он будет придвигать меня ближе, шептать своим вкусом по моим губам и не выполнять ничего?

— Я сказал, что ты не сможешь снять его, — он провел пальцем до задней части воротника, легонько оттягивая его. — Нет ни одного возможного способа снять его. Ни ключей. Ни трюков.

Я ахнула, делая небольшой шаг назад, когда вертиго затуманил мое видение.

— Должен быть способ снять его.

«В конце концов, вы же сняли это с тела моей матери».

Джетро мрачно улыбнулся.

— О да, украшение снимется, когда больше не будет так плотно прилегать к чему-то настолько же совершенному как твоя шея. — Его красивое лицо искривила злобная гримаса. — Подумай о старинных наручниках, мисс Уивер, — он просунул два пальца под воротник, душа меня. — Они становились плотнее и плотнее... — он попытался просунуть третий палец, но не вышло. Темные пятна заплясали перед глазами.

Мое сердце подпрыгнуло и екнуло.

— Он должен вращаться на тебе только тогда замочек откроется и будет готов на ком-то закрыться.

Страх, который я спрятала глубоко внутри, вырвался и сковал меня. Мои колени подогнулись, безнадежно превращая гнев в ужас. Если я не смогу заставить Хоук заплатить за это, кто потом наденет его?

Кто?

Еще не рожденная дочь Вона? Сестра, о которой намекнул Дэниель в машине, но я не знала правда это или нет?

Джетро поймал меня и положил обратно на кровать.

Моя жизнь перетекла в иное русло. Мой путь, моя судьба, больше не принадлежала творчеству, дизайну или моде.

Никогда я не понимала этого так ясно.

Моя судьба — причина, по которой меня поместили на эту землю — остановить этих мужчин. Положить им конец. Раз и навсегда.

Больше не будет тех, кто наденет Воротник Уивер. Больше не будет жертв этого смехотворного, садистского долга.

Лед, который жил в душе Джетро, просочился в мою и на сей раз... остался там. Больше не было Кайта, чтобы помочь мне воспарить или надеяться как наивная девочка, которой я раньше была. Я поглотила этот холод, позволив ему проникнуть и пропитать меня.