Admin - o 18466e8fb342a663

эмалированный таз (на Сахалине говорят: чашка) нарезаешь ломтиками картофель,

заливаешь водой и кипятишь. Как только картошка сварится, запускаешь туда же, в тазик, до кучи пять банок магазинного консервированного борща (можно - щей) и три-четыре

банки говядины тушёной. Все специи находятся в банках, что, признайтесь, очень удобно.

Остаётся подождать минут десять и посолить по вкусу. Вот тут надо, скажу вам,

аккуратнее. Лучше уж недосолить! В противном случае проходилось разбавлять варево

водой из чайника. Хуже всего, когда тазик уже полон с верхом, а борщ всё ещё

пересолен… Теперь остаётся вынести борщ на мороз, затем, когда он совсем застынет, перевернуть тазик, лёгким постукиванием топора извлечь содержимое и завернуть его в

пергаментную бумагу. Всё! Борщ готов. Прибежав с работы голодным, отрубаешь топором

кусок «блюда», разогреваешь и наслаждаешься. И мыть приходится только маленькую

кастрюльку, в которой, собственно, и разогреваешь еду (эту же кастрюльку можно

использовать в качестве тарелки). Ну, ещё и ложку, не будем мелочными! В перспективе –

сытая неделя. Отдельные, особо ленивые индивидуумы, экспериментировали с более

ёмкой тарой. Мне один раз довелось увидеть извлечённый «цилиндр» щей из

двухведёрного бака для кипячения белья. Надо признаться – впечатлило. Заманчиво, чёрт

побери, обеспечить себя вкусным и калорийным питанием на целый месяц вперёд. Но я

всегда избегал крайностей. Спасало меня врождённое чувство меры.

И всё-таки, несмотря на трудности, в ту зиму каждое утро я просыпался с ожиданием

радости. Казалось, что могу горы свернуть. Меня не страшили ни бытовая

неустроенность, ни одиночество, ни суровый климат.

С самого детства люблю непогоду. Шторм, буря, гроза и метель – это по мне! Поднимается

настроение, быстрее движется кровь, яснее голова.

Вот она - жизнь, настоящая мужская работа! Преодолевать невзгоды, выполнять, несмотря

на сопротивление природы, порученное тебе дело, почувствовать «вкус медвежьего мяса», как герои Джека Лондона. От моей ленинградской хандры не осталось и следа. Я

постоянно ощущал предчувствие счастья, обновления.

Раз в неделю обязательно приходил на берег, к закованному в лёд Океану. Делился думами, советовался. Он со мной не спорил и слушал, не перебивая. И лишь изредка, когда я

особенно сильно завирался, шумно вздыхал, и тогда в сопках рокотало эхо, а по ледяному

полю бежала трещина…

*

Русский народ хлебосольный. Да и кому неохота познакомиться с приезжим поближе,

поговорить накоротке, проверить «на вшивость»? Ни для кого не секрет, что лучше всего

человек раскрывается за столом, в подпитии. Недаром говорят: что у трезвого на уме, у

пьяного – на языке.

С первых же дней моей жизни в Кривой Пади начались приглашения в гости. Именины,

рождения, крестины, юбилеи... - да мало ли причин существует для того, чтобы посидеть

за праздничным столом, отдохнуть от повседневных забот? Возникла дилемма: отказаться

– прослывёшь гордецом; будешь выпивать с подчинёнными - потеряешь авторитет, сядут

на шею.

Мало того, ситуация осложнялась тем, что нельзя было «задирать нос» и не знаться с

поселковой «аристократией». В местную «элиту» входили: завмаг, завклубом, участковый

инспектор милиции, главный бухгалтер рыбобазы Равкин Семён Яковлевич с супругой,

начальник ЛТУ (линейно - технического участка), отвечающий за телефонную и

радиосвязь. Всё люди, по местным меркам, образованные, читающие газеты. И, надо

признаться, крепко выпивающие…

Да! Выпить в посёлке любили. Пили с горя и радости, от усталости и безделья, по поводу

и просто так, под настроение. По настоящему опустившихся, по крайней мере, местных, было немного. Свежий воздух и тяжёлая работа на воле не позволяли спиваться. Да и куда

было бы податься больному человеку? В сельской местности, да ещё в суровых условиях

Севера, опустивший руки мужик пропадёт в два счёта. Но, тем не менее, в посёлке,

бывало, по пьяному делу и дрались, и гонялись с топорами и ружьями за жёнами и

обидчиками по ночным улицам, порой калеча себя и других. Случалось, что и тонули, и

вешались. Быть может, и не чаще, чем в городе, но как-то заметнее. Наверное, потому, что

здесь все были на виду.

Как только начиналась путина, и завозили с «большой земли» сезонников, в посёлке

приходилось устанавливать «сухой закон». При таком скоплении незнакомых случайных