Admin - o 18466e8fb342a663

людей групповые возлияния могли не только сорвать работу, но и закончиться массовой

поножовщиной.

Постепенно и я начал поддаваться этой нашей национальной напасти. Иногда уставал до

такой степени, что без стакана водки на ночь не удавалось заснуть. А утром, почерневший

и хмурый, с трудом брёл на работу, подавляя желание зайти в кабинет к Семёну

Яковлевичу, который начинал это дело с пробуждения. Початая бутылка сорокаградусной

постоянно стояла у него в сейфе по соседству с бухгалтерскими документами. Стоило

зайти в кабинет главбуха и прикрыть дверь, Семён Яковлевич, поднимая от финансового

отчёта печальные семитские глаза, вопросительно-приглашающе протягивал

подрагивающую руку к дверце сейфа.

Водка «решала все проблемы»: не было больше ни изматывающей тупой работы, ни

отсутствия нормальных условий проживания, ни сводящего с ума климата, когда неделю, не переставая, дует и дует ветер, заметая с таким трудом вчера ещё пробитую в тайгу

дорогу, ломая планы и графики. Когда ночами снятся порванные провода, поваленные

заборы и раскрытые ураганом крыши домов, а утренняя планёрка начинается со сводки

происшествий за ночь.

Телевизоров в Кривой Пади не было. Радиоволны не желали, нарушая физические законы, опускаться в лежащее среди высоких сопок поселение. Единственным культурным

развлечением оставался клуб. Плёнки с кинокартинами доставляли на почтовом вертолёте, но крайне нерегулярно. При нелётной погоде, особенно зимой, люди неделями скучали без

кино.

Когда штормовой бродяга-ветер рвал провода, замолкало радио, пропадали гудки в

телефонной трубке. В такие дни единственной связью с внешним миром оставалась рация.

И люди развлекались, как умели, то есть - пили.

Глава 6

Время шло своим чередом.

Прилетел Анатолий Гаврилович Виноградов и наконец приступил к обязанностям

директора рыбобазы. Супруги, по-видимому, помирились, и Полина летала по посёлку, не

касаясь ногами тротуаров.

Виноградов был человек мягкий и интеллигентный. На «материке» он возглавлял

второстепенный отдел в «почтовом ящике». На северный Сахалин приехал вместе с

женой, детьми и тёщей с одной единственной целью: заработать за три года,

предусмотренные договором, средства на новую квартиру. Свою квартиру на «материке»

он сдал внаём, какие-никакие, а всё же - деньги.

Если с Полиной никаких трений по работе у меня не возникало, то с Анатолием

Гавриловичем с первых же дней я стал соперничать.

Полина Ивановна, исполняя обязанности директора, сидела больше в конторе, а всеми

делами, по сути, управлял я. Люди меня слушались. Начальство - далеко, никто не

указывает, и я привык к самостоятельности. Строил планы, бессонными ночами

прикидывал, как сделать лучше, можно сказать, жил работой. И, как мне казалось, дело

шло неплохо, а тут приехал «дядя» и стал перекраивать всё по-своему.

Самоуверенный, импульсивный и упрямый по натуре, юный и, следовательно, чрезмерно

энергичный, я не сразу сработался с Анатолием Гавриловичем. Первое время встречал в

штыки его распоряжения. Ситуацию осложняло то, что, работая инженером-механиком, я

был первым заместителем директора. И по работе мы с ним общались напрямую, без

посредников. Дело дошло до того, что в Кривую Падь прилетал Бойцов и выдал нам

обоим «на орехи». Большая часть «орехов» досталась, естественно, мне.

Терпение, мудрость и мягкая настойчивость Гаврилыча, как мы его называли за глаза, не

позволила перерасти противостоянию в противоборство. Впоследствии мы с ним

подружились.

Полина Ивановна в наши с мужем отношения не вмешивалась. Была вежлива, приветлива, всегда встречала меня милой улыбкой на тонких губах.

Возвратились из отпуска девчонки, мастера рыбообработки: Татьяна и Альбина –

неразлучные подруги и такие непохожие. Альбина - полнокровная круглолицая рослая

брюнетка, крикунья, любительница покомандовать. Танюшка, напротив, была маленькой, худенькой серой мышкой. Курносая, с жиденьким русым хвостиком, схваченным аптечной

резинкой, тихая и незаметная. СлОва из неё, бывало, не вытянешь.

Зима проходила в заботах.

Письма из Ленинграда шли долго. Мама писала, что очень скучает, передавала привет от

отца и родни. Переписывался с Наташей. Разговор о переезде ко мне она не возобновляла.

Молчал и я. Ребята служили. У них была своя жизнь. Присылали мне фотографии в