Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

так сказать, личное попечение государя императора. Думаю, до весны он не доживет, вот и

славно. И она пусть там же сдохнет, пусть все они сдохнут. Только сначала я ей дам монаршую

аудиенцию, - он вернулся к столу и пробежал ровные строки: «Надеясь на христианское

милосердие вашего императорского величества, нижайше прошу разрешения разделить судьбу

своего мужа, Петра Федоровича Воронцова-Вельяминова».

Он вспомнил строки из своего послания коменданту Зерентуйского рудника: «Я более чем уверен,

что каторжник Воронцов-Вельяминов будет злоумышлять на побег, или сношения с другими

каторжниками, в Нерчинском заводе, дабы поднять восстание, и попытаться освободить

заключенных. В случае раскрытия подобных его замыслов, или подозрения на оные я даю вам

свое монаршее разрешения к применению любого наказания, впрочем, подразумевая, что оно

будет публичным, имеющим воспитательный характер для других узников».

Николай рассмеялся: «Вот и все. Смертной казни в империи больше не будет. А что Петр

Федорович умрет, на то Божья воля, мои руки его кровью не будут запятнаны».

В дверь поскреблись. Николай, присев на угол стола, разрешил: «Входи, Александр

Христофорович. Готов экипаж? - император кивнул на белую, нежную ночь за окном. Шпиль

собора золотился в розоватом сиянии незаходящего солнца. Он давно рассмотрел виселицу в

подзорную трубу и остался доволен - выстроена она была на славу.

-Готов, - Бенкендорф кивнул. «Ваше величество, касательно письма от британского императора...»

Георг прислал ноту, в которой он ручался за супругов Кроу: «Мой дорогой царственный брат, сэр

Майкл Кроу, наш выдающийся инженер, сын мистера Питера Кроу, готов в любое назначенное

вами время приехать в Санкт-Петербург за своими родителями. Я уверяю вас, что участие их зятя в

заговоре против вашего императорского величества - всего лишь досадное недоразумение, не

имеющее никакого отношения к делам торгового дома «Клюге и Кроу».

-Досадное недоразумение, - желчно повторил Николай. «Что с этой мадам де Лу? Исчезла?»

Бенкендорф только вздохнул.

-Подготовь тайное распоряжение, - велел ему император, - о запрете на въезд в Россию для всей

этой семьи. Кроу, де Лу, - для всех. Навсегда. Этот сэр Майкл пусть появится здесь, с ним и его

родителями мы покончим без особого шума.

Николай прошелся по кабинету, поигрывая серебряным ножом для разрезания бумаг: «Пусть

собирается, мы будем рады его видеть, - он мгновенно, хищно улыбнулся. «С тем делом, -

император поднял бровь и со значением посмотрел на Бенкендорфа, - все устроено?

Бенкендорф вспомнил, как, услышав приказ императора, кивнув, он вышел из дворца и приказал

кучеру остановиться у первой церкви, что попалась по дороге. Пахло ладаном, свечами, было

тихо. Вечерня еще не начиналась. Бенкендорф опустился на колени перед образом Иисуса и

горько сказал: «Господи, прости меня за то, что я это сделаю. Но я не могу, не могу отказаться, это

распоряжение монарха..., - он тогда заплакал, - тихо, горестно, - и еще долго стоял, уронив голову в

ладони.

-Все, ваше величество, - Бенкендорф спрятал глаза. Николай все смотрел на него - тяжело,

выжидающе. «Хвалю, Александр Христофорович, - наконец, потрепал его по плечу император, -

молодец, что забыл о всяких там сантиментах». Он взглянул на большие часы: «Поехали, я хочу на

гражданскую казнь успеть».

Караул был построен на кронверке, уже горели костры. Петя взглянул на виселицу: «Возки за ней

стоят. Решили, что не след нас оставлять на казнь смотреть. Боятся, наверное, что мы захотим

товарищей своих освободить». Им уже зачитали приговор. Петя, найдя глазами князя Трубецкого

и Никиту Муравьева, подошел к ним. Они все были в мундирах, с орденами, и Никита вдруг

сказал: «Помните, мы с вами по Парижу гуляли, десять лет назад? Кто бы мог подумать, что все так

сложится?».

-Ничего, - усмехнулся Петя, - ничего, Никита, еще посмотрим, как оно там, - Петя махнул рукой на

восток, - устроится. Евгения Петровна моя надеется, что император ей разрешит за мной поехать.

-Если ей позволит, - вздохнул Трубецкой, - то и всем остальным, наверное, тоже. А Степа твой,

Петр Федорович? - озабоченно спросил князь. «С родителями твоими останется?»

-Родители мои тоже в Сибирь собираются, - ответил Петя, - сами знаете, мой отец с ней не

понаслышке знаком. Ничего, проживем, - он услышал барабанную дробь. Командующий казнью,