Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

удалось, - Марта замолчала и прислушалась: «Войска идут. Я бы на вашем месте приказала

солдатам возвращаться в казармы. Пока не пролилась кровь».

-На крови будет построена новая Россия! - выкрикнул Рылеев. «Князь Оболенский назначается

диктатором восстания, господа». Каховский все не отходил от Марты. Она почувствовала запах

пота, грязи, страха: «Поручик, уберите оружие. Если вы мне сейчас голову разнесете на глазах у

всех, народной любви это вам не прибавит».

-Только бы Юджиния здесь не осталась, - Марта глядела на то, как смыкается каре, как

распоряжается князь Оболенский. «Только бы она домой пошла».

Юджиния приподнялась на цыпочки. Она была зажата в гуще людей, тех, кто оказался на площади

рано утром. Жандармы теснили их все ближе к солдатам, сзади, за спинами полицейских

,волновались люди. Женщина вздохнула: «Мамы не видно совсем. У нее, конечно, пистолет, но

мало ли что...»

-Милорадович! - пронеслось над головами людей. «Генерал Милорадович едет!» Генерал-

губернатор Санкт-Петербурга, в парадной форме, на кровном, вороном жеребце, остановился

напротив памятника Петру.

-Братцы! - Милорадович снял фуражку и помахал ей. «Братцы, вы меня знаете, мы вместе с вами

сражались! Поверьте мне, я бы сам желал, чтобы великий князь Константин стал императором, но

что, же делать, если его высочество не хочет принимать на себя бремя власти! Я сам видел

письмо, в котором он отрекается от престола. Присягните законному наследнику, великому князю

Николаю, братцы, и спокойно вернитесь в казармы. Не надо бунта!»

На набережной, в окружении трех сотен преображенцев, с оружием наизготовку, остановился

конный отряд. Николай, в генеральском мундире, взял короткую подзорную трубу и холодно,

усмехнулся:

-Одним камнем убьем двух зайцев. Избавимся от Милорадовича, он слишком любим в армии.

Пора подтянуть дисциплину, хватит нам этой вольницы. Война десять лет , как закончилась. Сейчас

они его убьют, я надеюсь, и тогда в дело пойдет картечь. Сначала выпустим холостой залп,

конечно.

Он замер - линзы были сильные. Император, за полверсты от каре, увидел ее лицо.

-Господи, какая она бледная, - почему-то подумал Николай. «Что она здесь делает? Надо ее увести

отсюда, немедленно, сейчас стрелять начнут. Это она, конечно, сказала заговорщикам о дате

присяги. Она, или ее отец. Отца мы из России живым не выпустим. Надо покончить со всей их

семьей, меньше будет затруднений. Пропали и пропали, такое бывает. Даже если Георг пришлет

ноту - мы извинимся, сделаем вид, что ищем ..., У нас большая страна, мало ли что может

случиться. А Евгению Петровну я себе оставлю, конечно. И сына ее не трону, ему еще пяти не

было, выращу его, как родной отец. У нее будут дети, от меня..., - он, на мгновение, закрыл глаза.

Сжав сильной рукой поводья, император тихо сказал Бенкендорфу:

-Передай Сухозанету, пусть выводит на Адмиралтейский бульвар гвардейскую артиллерию, и

будет готов стрелять. Отправь двух надежных людей, туда, - Николай указал на толпу, - у входа в

Сенат, жена полковника Воронцова-Вельяминова. Я не хочу, чтобы она пострадала. Она здесь,

наверняка, случайно. Женское любопытство, - Николай усмехнулся.

Николай услышал крик боли. Приподнявшись в стременах, он увидел, как Милорадович

пошатнулся в седле.

-Не смейте, - Марта внезапно, резко повернувшись, ударила Каховского в низ живота, - тот

выронил из руки пистолет, и выругался.

-Не смейте! - Марта подбежала к князю Оболенскому, что стоял с окровавленным штыком в руке.

Шинель Милорадовича медленно темнела и Марта подумала: «Пар от крови идет. Правильно,

холодно же. Если сейчас увести его отсюда, он еще может выжить».

Она увидела, что Каховский, подобрав пистолет со снега, вытянул руку, и бросилась ему

наперерез. Марта вонзила зубы в его запястье, и еще успела услышать выстрел. Кто-то ударил ее

по затылку, и она оттолкнула нападающего. Милорадович упал, каре заволновалось. Рылеев

приказал: «Стрелять! Стрелять в жандармов!»

-Там люди,- растерянно ответил Оболенский. «Штатские, женщины, дети..., Я не буду брать на себя

ответственность...»

Рылеев выругался и выхватил пистолет. Марта проскользнула среди рядов солдат и затерялась в

толпе. Люди возбужденно переговаривались, со стороны каре доносились редкие выстрелы. Она,

орудуя локтями, стала пробиваться наружу. «Расступитесь, расступитесь, - донесся до нее чей-то