Unknown - a6d7bdf5-a541-4ddf-adb9-b1e35a8a6b16

— Я сказала ему, что хочу двигаться медленно, потому что, ну, я королева

неопытности.

— И он согласился?

— Ага. Он сказал, что хочет, чтобы это продолжилось, он хочет, чтобы это было

значимым.

— Воу! Он так сказал?

— Да. Так что мы оба согласились притормозить, отсюда и танцы и уроки гребли.

Она усмехнулась, ее глаза сверкали озорством.

— Но он объездил тебя, верно?

Теперь я закатила глаза.

— Сэм...

— Он сделал это. Я и так могу сказать. Можешь не отвечать.

— С чего ты взяла?

36

Накал Страстей

Пенни Рейд

— Потому что ты смотришь на него так, словно хочешь, чтобы он устроил

вечеринку своему пенису в твоей вагине.

— Гхм.

— Как это было? Он использовал свой рот или руки, или и то, и другое? Мне

нравится, когда все вместе.

— Я не буду отвечать на это.

— Но это было хорошо, так? — Я заморгала.

Она усмехнулась.

— Мииило. Дай мне знать, когда будешь готова оставить свою сдержанность и

скромность и обсудить все детали. Могу сказать, что было хорошо, потому как ты

покраснела.

— Я не покраснела. Просто здесь жарко.

— Неважно. Я бы дала тебе пять, если б смогла пошевелить рукой.

— Как думаешь, я себя чувствую? Ты же спортсменка, у меня болит в таких местах,

о существовании которых я даже не знала.

— Ты идиотка, захотела научиться грести. Зачем, Кэйтлин? Зачем? Зачем ты это

сделала? Почему ты попросила этого садиста научить тебя грести? Зачем?

Я попыталась покачать головой, но не смогла.

— Не знаю. Закрой свой рот, шлюшка. Я просто хочу умереть.

Раздался стук в дверь. Мы с Сэм в унисон сказали:

— Войдите.

Мартин просунул голову в дверь. У меня двигались только глаза, потому что все

остальные мышцы очень болели.

— Хей, вы готовы?

— Нет. Я решила вместо этого умереть.

Он осмотрел меня оценивающе, после чего выдал:

— Ты заболела?

— Я бы кивнула, но мне больно.

Мартин прошелся по комнате, остановившись у кровати, там, где я лежала,

пробежавшись глазами по моему телу.

— Некоторое время будет больно, — сказал он задумчиво. Затем наклонился,

схватил меня и прижал к груди.

— Ох, Господи, я даже не переживала. — Я безвольно лежала в его руках, словно

мертвый груз. — Делай, что хочешь. Я не могу двигаться.

37

Накал Страстей

Пенни Рейд

Рассмеявшись, он поцеловал меня, слегка прикусывая нижнюю губу. Затем

направился к выходу из комнаты, сказав через плечо, обращаясь к Сэм:

— Я пришлю Эрика с противовоспалительным средством.

Ответ Сэм был слабым и еле слышным, пока он нес меня по коридору.

— Да благословит тебя Бог, Мартин Сандеки, даже если ты и садист.

* * *

Первое, что он сделал, — это отнес меня на нижний балкон. Я даже не знала, что он

был. Он был уединенным, к нему вела дорожка вдали от дома. Потом он нежно усадил меня

в горячую ванну. После чего повернулся и ушел. Все верно, он оставил меня и ушел. Но

вскоре он был прощен, потому что горячая вода была просто великолепна, мои завязанные в

узел мышцы расслабились. К тому же он вернулся с противовоспалительным препаратом,

гигантским стаканом воды и тарелкой всякой вкуснятины.

Он скользнул в горячую ванну ко мне, казалось, немного колебался, но потом

притянул меня к себе между ног.

Я ничего не говорила. У меня не было шанса ничего сказать, потому что Мартин

своими мозолистыми руками массировал мою спину, плечи и шею.

Я вздохнула и просто уступила, поскольку границы Неприкосновенного вторника

были определенно размыты. По-видимому, он задумывал это как облегчение для моих

мышц, но было приятно совсем в других местах.

Как вы уже догадались, в моих трусиках.

Поэтому я застонала. От удовольствия. Это, несомненно, был стон удовольствия. Я

не хотела стонать, но так уж вышло. Я тяжело вздохнула.

Его руки замерли, большими пальцами он надавливал на мою поясницу и

массировал мой голый живот. Я чувствовала его пальцы на своем боку.

— Я не могу продолжать, если ты будешь издавать такие звуки.

— Пожалуйста, не останавливайся, — выдохнула я. Это так хорошо. Я не хотела,

чтобы он останавливался. Вообще никогда.

Теперь он застонал. Упершись лбом в мое плечо.

— Ты не можешь говорить такие вещи.

Я пошевелилась, прижимая задницу и спину к нему, пытаясь заставить его руки

двигаться снова.

— Кэйтлин, не двигайся так больше.

— У тебя слишком много правил, — пожаловалась я, положив руки на его бедра,