Unknown - 5839e126-c205-4f77-90b3-07883d1e760c

ответить. Он услышал скрип открывшейся двери и ее голос, зовущий его, но он быстро

шел вперед, не останавливаясь, пока не добрался до своего мотоцикла в душном гараже.

Затем Мэд остановился, только лишь для того, чтобы перемахнуть ногу через горячее

сиденье, завести двигатель, и рвануть. Он даже не смотрел, проезжал ли какой-либо

транспорт.

После того, как он выехал из загазованного Феникса, то почувствовал себя лучше. За

западной окраиной движение было не плотным, и это было хорошо. Мэддокс увеличил

скорость и попытался выкинуть ее из мыслей. Ее туда не приглашали, и воспоминание о

ее теле или сладкие переливы ее голоса тоже. Это не была винhq Элис, и Мэду было

немного жаль, что он поступил так, как поступил. Он поверил ей, когда она обещала свою

дружбу, но есть некоторые вещи, которые он не мог рассказать. Даже Отступникам.

Единственный, кто знал, Орион, и только потому, что Мэддокс по-пьяни выпалил все это

однажды ночью. Мэд вспомнил ясно, как днем, как Глава мотоклуба Отступники

уставился на него этими пронзительными ярко-голубыми глазами.

— Мэддокс, — прорычал он. — Лучший способ для мужчины остаться целым —

держать своих чокнутых в прошлом.

Черт, он даже не был мужчиной, когда познакомился с ней. Восемнадцать лет, не

делает из человека мужчину, хотя в то время он утверждал иначе. Это был его последний

год в средней школе, когда она появилась в Раздор-Cити, обжигающая и нервная. Она, казалось, тут же возненавидела его.

— Прикалываешься, я них*ра не говорю по-испански, — раздраженно прошипела

она впервые, когда они встретились, давая понять, что она не даст ему поблажек.

Мэддокс сложил руки в притворном извинении, но, если по правде, то она завоевала

его прямо в тот момент. Мрачно красивая, пахнущая духами и бальзамом, она, казалось, думала, что изучила его, и ей не нравилось то, что она видела. Она была для Мэддокса

неотразима. Он никогда не встречался с девушкой, такой интеллигентной и

невосприимчивой к его привлекательности. Это было настолько мило, когда он обнял её в

первый раз.

Мэддокс прищурился на заходящее солнце, пока его глазам не стало больно. Он не

думал о ее имени. Она была причиной, почему он никогда туда не приезжал, независимо

от того, сколько раз старик просил вытащить свою усталую задницу из Куартцсайта, чтобы он мог увидеть своего младшего сына.

Габриэла.

Мэддокс закрыл глаза на несколько мгновений и рисковал разбиться на I-10,

вывернув свои кишки наружу. Это было несколько проклятых слогов для Мэддокса

МакЛеода.

Когда он открыл глаза снова, приблизилась фура, громыхая, как сучье отродье.

Мэддокс ускорился и наклонился вперед, чтобы горячий ветер расчесал его волосы, откинув их назад, с его лица.

Несмотря на все обиды, которые исходили от этого имени, Мэддокс не мог заставить

себя ненавидеть ее. Нет, это чувство он уготовил для кого-то другого, для мужчины, с

которым боялся находиться в одной комнате, боялся снова ощутить те стпадания, которые

превращали все в руины.

Родственные узы не значили ни черта, когда он вступил в братство. Ты можешь

находиться в одном доме, быть той же крови, но там будет еще холоднее, чем в чужом.

Если ее имя было проклятием, то его было чистой желчью. Старик хорошо понимал, не

часто произнося его, но иногда оно проскальзывало. Это было неизбежно, Мэд понимал

причину. В конце концов, парень был сыном, который остался заботиться о близких.

Хороший сын.

Пока Мэддокс гнал по равнинному участку захудалой пустыни, которая была домом, солнце вынырнуло из-за небольшой горы, с неумело нарисованной Q на склоне. У него

больше не будет думать о минувшей ерунде. Что сделано, то сделано. Не было никакого

смысла в том, чтобы все это баламутить. Мэддокс никогда не думал увидеться с Габи или

его братом снова.

Со стариком была совсем другая история. Мэддокс почувствовал острую боль, когда

он вспомнил, как истощенный отец выглядел в последний раз, когда он заезжал.

Священник МакЛеод не мог больше приезжать. Он водил новую модель автоматического

F-150, и это казалось так чертовски неправильно. Кожа Священника иссохла, пока

пьянство съедало его плоть, оставляя блеклую оболочку. Мэддокс следил за отцом в

течение долгого, мучительного момента, пока тот забирался обратно в свой автомобиль, чтобы вернуться в Сити. Он, в свое время был крупногабаритным монстром, способным