Unknown - 6001fbbe-81d2-472b-a1a3-fa8f482a95dd

Глаза Денни теплеют, и он смотрит сначала на Нико, затем на меня, потом снова на Нико.

- Ты ведь знаешь, что это самоубийственная миссия?

- Я в курсе такой перспективы.

- И ты знаешь, что нет никакой гарантии, что Светлые удостоят вас вниманием?

- Знаю.

- И ты будешь должен мне следующее столетие, если я проведу тебя.

- Все что захочешь.

Почти ошеломительная улыбка растягивается на лице Денни.

- Хорошо. Давайте сделаем это.

Мы в лимузине Денни, так как он настоял, чтобы мы поехали с ним, дабы не запомнить

маршрут к месту - где бы оно не находилось. Из-за концерта на улице пробки, так что мы

еле тащимся по мокрым узким улочкам Изумрудного города, единственную экскурсию по

которому возможно я сейчас совершаю.

- Дилиазо, - произношу я, в моих глазах все еще мелькают огни и достопримечательности

города. - Что это значит?

- Искушение, - отвечает Денни.

Хмурясь, я поворачиваю голову к нему.

- Именно поэтому я себя так чувствовала... безнравственно. Словно хотела сорвать с себя

одежду.

Денни усмехается.

- Ага. Прости. Очень пригождается в моей работе. Мой вид известен своим влиянием в

сфере развлечений, в том числе и грязного характера.

- Но ты не королевских кровей, да? - из проведенных мной исследований, я не слышала

ничего о Дилиазо. Не удивительно, ведь там могут быть тысячи поколений Темных.

- Нет. Мой род создан много веков назад от слияния Орексис и Апате. Желания и обмана.

Я могу создавать иллюзию сильного сексуального желания.

Итак, Орексис и Апате объединили дома, чтобы создать совершенно новую семью с

уникальными способностями? Разве не на это же рассчитывал Ставрос, пытаясь женить

Дориана на Авроре?

Я поворачиваюсь к Нико.

- Какой род породили Скотос?

- Никакой, - с невозмутимым видом отвечает он.

- Никакой?

- Никакой. - Нико наклоняется вперед в своем кресле. Из-за движения на его лицо падает

тень, и глаза во тьме становятся ярко синими. - Мы последний чистокровный род. Именно

поэтому мы так долго правим, - добавляет он.

- Но если вы никогда не смешивались с другими домами, разве это не смахивает на...

кровосмешение? - меня передергивает при мысли о Дориане или Нико, пускающимися во

все тяжкие с их родственниками.

Нико трясет головой.

- У нас все по-другому. Мы не... люди. Наша родословная определяется чистотой, а не

многообразием. Ставрос на протяжении двух веков планировал нужный момент и нужное

соитие.

- Фигня, - бормочет Денни.

- Из-за этого вы ненавидите короля? - спрашиваю я его. - Потому что он видит свою

родословную, как нечто превосходное?

Денни смеется, но на лице четко видна боль.

- Я ненавижу Ставроса, потому что он самовлюбленный мудак и садист. Но я так же

ненавижу все, что сотворили Темные и Светлые. Вместо того, чтобы поддерживать

гармонию, они готовы уничтожить друг друга. Однако, чуть позже я покажу свое полное

отвращение к прекрасным маленьким созданиям нашего великого и могущественного

Божества. Мы на месте.

На первый взгляд Игл выглядит как неоновая светящаяся дыра в стене, окруженная

различными персонажами, начиная от трансвеститов и заканчивая мускулистыми

педиками в обтягивающих футболках. Да, Денни притащил нас в гей-бар. Морган с ума

сойдет от ревности. Она как Гага младшая, когда дело доходит до геев.

Мы выходим из лимузина и встаем в очередь. Несколько парней с визгом

поворачиваются, увидев Денни, но как только швейцар замечает его, тут же пропускает

нас внутрь. Я осматриваюсь, ища любой признак присутствия Светлых, но Денни быстро

заводит нас в полуразрушенный без кабинок мужской туалет.

- Так... и как мы здесь найдем то, что ищем? - спрашиваю я, пытаясь не наступить на что-

нибудь липкое.

- Нет, - произносит Денни, упираясь ладонью в мокрую, покрытую кафелем стену. - Здесь.

Яркая вспышка темно-зеленного цвета обволакивает его руку, а затем он исчезает,

растворяясь в стене. Денни делает шаг вперед, проходя сквозь плитку, словно она

затягивает его в дыру. Она принимает тело Денни, как будто он проходит через стену,

сделанную из желатина.

Перед тем, как лицо Денни исчезает в плитке, он поворачивается к нам и говорит.

- Ну же. - Он протягивает руку, и я охотно принимаю ее, заинтригованная тем, что же

скрывается на другой стороне.

Другую руку я протягиваю Нико, который, кажется, ведет себя более осторожно. Тем не

менее, его протест проходит мимо ушей, потому что прежде чем он сможет остановить