Unknown: Искусство похищения сердец

– Мисс Беннет, – произносит Лидия, откинувшись на спинку своего белого кожаного кресла. Её идеально уложенные волосы не шелохнулись, пока она осматривала меня с головы до ног. – Здесь сказано, что вы учились в… Монклерском Общественном Колледже. – Она протяжно выговаривает последние три слова, явно забавляясь. – Не знала, что можно получить приличный уровень знаний в области изящных искусств в общественном колледже.

– Не все из них предлагают подобную программу, – отвечаю я, чувствуя, как сердце екает из-за этой неожиданно возникшей преграды. – Мне посчастливилось найти Монклерский Общественный Колледж, после того как я бросила учебу в Университете Тафтса. 9

– Вы были студенткой Тафтса? – она выглядит удивленной.

– Я посещала занятия на протяжении года, училась на полную стипендию, до того как… по семейным обстоятельствам мне не пришлось вернуться домой.

Лидия ждет объяснений, но я больше ничего не добавляю. Болезнь мамы, ее последующая смерть – мне до сих пор слишком больно говорить об этом. Вскоре Лидия, сдвинув очки на кончик своего острого носа, просматривает следующий лист бумаги, находящийся у неё в папке.

– Вы очень хорошо справились с заданием.

Я выдохнула. Казалось, я не дышала с тех пор, как зашла в аукционный дом.

– О, очень приятно слышать. – Я знала! – Я просто так сильно люблю искусство – эпоха Барокко моя самая любимая, движение в картинах, энергия и жизнь в таких драматических и ярких деталях – но любой истинный шедевр искусства поражает меня прямо сюда, понимаете? – Я касаюсь своего сердца. – Это как настоящий физический отклик. И я просто хочу находиться в окружении всей этой красоты, творений рук человеческих, истории произведений искусства, которые находятся тут, у вас.

Лидия снимает очки, почти улыбаясь мне. Наверное, несмотря ни на что, это все же не так уж маловероятно.

– Другие претенденты также справились хорошо, – говорит она. – Расскажите, почему именно вы заслуживаете этого.

Я снова вдохнула. С чего бы начать?

– Если вы дадите мне эту возможность, Мисс Форбс, я буду работать очень усердно, усерднее, чем кто-либо другой. Я понимаю, какая это возможность и не воспринимаю ее как должное. – Не так, как те детки снаружи с трастовыми фондами, добавляю я про себя. – Днём или ночью, в зависимости от того, что будет нужно «Кэррингерс». Я хочу эту работу, и… честно говоря, это всё, чего я когда-либо хотела. Я знаю, что буду действительно хороша в этом деле, и если вы просто позволите мне…

– Спасибо, мисс Беннет, – перебивает она меня. Резко встает, так что и мне пришлось последовать ее примеру. Моя юбка прилипла сзади к моим ногам. – На этом всё.

Она жестом указывает мне на дверь, около которой я замечаю ее ассистентку, которая стояла там подобно статуе на протяжении всего собеседования. Мои щеки вспыхивают.

Немного растерявшись, я благодарю её пересекая кабинет в сторону входной двери.

– Мы свяжемся с вами, – говорит Лидия, когда я покидаю кабинет и снова окунаюсь в море богатеньких детишек, их дизайнерских шмоток и школьных связей, чувствуя себя самой огромной рыбой, которую только выбросили на сушу. Что только что произошло?

Челси и Анжелика по-прежнему сидят на своих местах, болтая и смеясь. Они совсем не нервничают, и я задумываюсь, каково это – когда тебе не нужно так усердно стараться. Иметь влиятельного папочку, который может подергать за ниточки, чтобы устроить тебе собеседование, и по жизни получать всё на блюдечке с голубой каёмочкой. Когда я прохожу мимо, ассистентка Лидии называет какое-то до безумия смешное имя вроде «Грандельвиль Брэндиблерг», и Анжелика произносит:

– О, он должен быть действительно хорош. А его мать тут член Совета директоров.

– Я не волнуюсь, – беззаботно отвечает Челси. – Ты знаешь, мой отец – один из самых крупных их клиентов. Моё имя уже красуется на всех необходимых бумагах.

Анжелика закатывает глаза.

– И чего я вообще беспокоюсь?

Челси замечает, что я наблюдаю за ними, и ухмыляется.

– Никому из вас и не нужно беспокоиться. Это всё показуха.

Она разглядывает меня с ног до головы и, демонстративно громко прочистив горло, говорит:

– К слову о показухах …

Сидящая рядом с ней Анжелика начинает хихикать.

У меня всё внутри обрывается. Начинают подступать слезы, и я быстро ухожу прочь, ускоряя темп, несмотря на боль и волдыри на ногах. Я должна надеяться, что эта испорченная, самодовольная девушка с блестящими волосами всё-таки ошибается. Что весь этот день не был простой формальностью, как она думает, и что у меня всё еще есть шанс. Мамочка, я сделала всё, что было в моих силах. Я скрестила пальцы, ныряя обратно в суматоху городских улиц.