Unknown - ab4b35f9-bcc9-4486-85d1-16f2de6a07ad

– Вы же несерьезно.

Повернувшись к Фредди, Сэм спросила:

– Я серьезна, детектив Круз?

– Так точно, мэм. Уверен, что вы очень серьезны.

– Отвечайте на вопрос, сенатор.

Скрипнув зубами, Стенхауз пробуравил Сэм взглядом.

– Я был здесь до десяти-десяти тридцати, потом поехал домой.

– Куда?

– В Олд Таун в Александрии.

– После того как ушли отсюда, вы с кем-нибудь разговаривали или виделись?

– Моя жена дома в Миссури готовится к праздникам.

– Значит, надо понимать, «нет»?

– Значит, нет, - проворчал сенатор.

– Как вы относились к закону об иммиграции, который проводил сенатор О’Коннор?

– Бесполезный бред, – пробурчал Стенхауз. – У закона нет прочного костяка, и все

это знают.

– Забавно, нам говорили совершенно иное, правда, детектив Круз?

– Да, мэм. – Фредди открыл блокнот и прочел сделанное несколько дней назад

заявление президента, называвшего реформу по иммиграции самой важной частью

законодательства, предложенной за его срок президентства.

Взгляд Стенхауза мог прожечь дыру в младшем копе, Сэм прямо чувствовала этот

жар.

– Вас раздражали успехи сына Грэхема О’Коннора в Сенате?

– Вряд ли, - ответил сенатор. – Он для меня пустое место.

– А его отец? Он тоже для вас пустое место?

– Он был шипом, который сильно засиделся в Сенате.

– Как вы восприняли известие, что его сына убили?

– Как трагедию, - ответил Стенхауз в жалкой попытке изобразить искренность. – Он

ведь был сенатором Соединенных Штатов.

– И сыном вашего давнего соперника.

Тут его вдруг озарило.

– Он сказал вам, что это сделал я? Вот ублюдок! – Сенатор устремился к окну,

уставился в него на секунду, потом повернулся к Сэм и Фредди. – Ненавижу его всеми

фибрами души. Но достаточно ли, чтобы убить его сына? Нет. Я не думал о Грэхеме

О’Конноре пять лет, с тех пор, как мы в последний раз здесь видели его жалкую задницу.

– Наверняка за эти пять лет приходилось не раз думать о его сыне.

– Его сын был в Сенате благодаря лишь одному – своей родословной. О’Конноры

запудрили мозги людям в Вирджинии. Джон О’Коннор еще более бесполезен, чем его

отец, и это не только мое мнение. Спросите кого угодно.

– Спрошу, – сказала Сэм. – А вас, между тем, прошу не выезжать из города.

– Что это значит? Конгресс уходит на парламентские каникулы послезавтра. На

следующий день я еду домой в Миссури.

– Нет, не едете. Вы остаетесь здесь, пока мы не закроем дело.

– Но это же Рождество! Вы не можете удержать меня против воли.

– Детектив Круз, могу я задержать сенатора против его воли?

– Уверен, что можете, мэм.

– И не имеется ли у нас тюремная камера с его именем на случай, если он покинет

столицу?

– Да, мэм. Абсолютно точно имеется.

Стенхауз изрыгал огонь, пока детективы обменивались репликами.

Сэм на три шага сократила расстояние между ними. Глядя на сенатора, она

сохраняла доброжелательное и спокойное выражение на лице.

– Ни ваши ранги, ни статус для меня значения не имеют. Я расследую убийство и не

колеблясь посажу вас за решетку, если вы откажетесь сотрудничать. Оставайтесь на месте.

– С этими словами она развернулась, кивнула Фредди, чтобы следовал за ней, и покинула

комнату.

И, довольная, услышала, как Стенхауз орет на помощника:

– Соедини меня с Джо Фарнсуортом. Срочно!

***

Терри О’Коннор, когда был трезв, проводил дни в крошечном офисе на

Индепенденс-авеню. Судя по скудному присутствию предметов на столе, Сэм заключила,

что работа была лишь на словах и, по большей части, служила одолжением знаменитому

отцу.

Терри успел покрыться бледностью, когда в дверях появились детективы.

– Доброе утро, мистер О’Коннор, – поздоровалась Сэм. – Жаль прерывать вашу

работу, но у нас к вам несколько вопросов.

– Э, разумеется, – откликнулся тот, указывая на кресло.

Сэм уселась в кресло, пока Фредди подпирал косяк.

– Мне скоро ехать, – предупредил Терри. – Мы собираемся в Ричмонд.

– Да, я знаю. Мы вас долго не задержим. Вы продвинулись в поисках женщины, с

которой были в ночь убийства?

Казалось, Терри вжался в кресло.

– Нет.

– Вы убили вашего брата?

В мгновение страдание превратилось в шок.

– Нет!

– У вас хорошая причина желать ему смерти. Я имею в виду, прежде всего, что он

жил предназначенной вам жизнью и почти добился успеха как сенатор, когда провел Закон

об иммиграции. Может, это вас доконало?