Анатолий Малкин: А потом пошел снег… (сборник)

Так дожил до сорока пяти.

А потом встретил ее.

Она его любила, как могла, как была научена жизнью.

Но она делила, и явственно, свои отношения с ним и свою семью на две непересекающиеся части и стояла на этом твердо.

Она была существом тоже очень организованным, но по-своему, по-женски. Вся ее жизнь была соткана из противоречий – безумная любовь к дочке, которая выросла в красавицу, закончила какую-то академию, мнения о себе была превосходного, работу хотела только престижную и с очень хорошими деньгами, но больше всего хотела замуж за богатенького, а пока сидела на маминой шее и делала с ней все что хотела – родительская любовь слепа, а у нее она была еще и в темных очках.

Еще в ней жило и ровное, спокойное отношение к мужу, который был скорее ее сыночком или братиком, который признавал только собственные интересы.

Оставив ее один на один с проблемами, он поглядывал на то, как она выживает в большом городе, и ждал, наверное, что она сломается, но когда понял, что она сильнее, – принял это как должное, переложил все заботы на ее плечи и жил как хотел, считая, что вправе равнодушно потреблять ее по-прежнему.

Почему она это позволяла, зачем оставалась с ним, было непонятно, но женщины часто так поступают. Может, им страшно выпускать понятное из своих рук, да и расчет тоже играл свою роль – многое было нажито, да и от круга своего общения она очень зависела – друзья и родственники не приняли бы ее катастрофического поступка.

И она привыкла – немного любви на стороне, много нелюбви и формального секса дома и ощущение какой-то странной своей независимости. Теперь она не хотела отдать себя полностью, рискнуть, получив взамен, возможно, и необыкновенное, но короткое, – от этого она себя стерегла.

Его она терять не хотела, потому что он стал ее опорой и даже смыслом ее жизни, но как только поняла, что он хочет большего, – она начала уставать.

Новизна давно ушла из их отношений, но по-прежнему им было хорошо вместе, и секс уже не всегда был им нужен, хотя, к сожалению, он так думал, именно постель была опорой их отношений.

Между ними возникли уже почти родственные моменты, и разговаривали они о многом, и в разговорах она являлась совсем другой, интересной, глубокой натурой, и было понятно, что они не зря нашли друг друга.

Но, но, но…

Его навязчивое желание забрать ее себе целиком, его мнительность и неожиданная ревность и ее страх перед будущим, впечатанность в привычный ритуал семейной жизни и пошлое стремление иметь всего, но понемножку, делали свое дело.

Как это странно бывает – кажется, вот оно, счастье, перед тобой, и ты чувствуешь, что это именно то, что тебе нужно, но приходит страх и начинаешь притормаживать, выискивая запасные пути, и копить выдуманные обиды для расставания. Хотя знаешь, что устал, и не хочешь больше тратиться на привыкание – но думаешь, что одноразовые удовольствия проще.

В сущности, жизнь – это дерево: ствол от корней – начало, и вершина – окончание, а вокруг ветки – возможности новых путей, но как понять, что перед тобой развилка и, возможно, новая, счастливая судьба – раз, два пропустил, а наверху повернуть уже некуда – удача отвернулась и вытолкнула туда, где путь только один.

Сначала он пропустил ее чувство – она была моложе и, возможно, была готова что-то поменять, а он потреблял ее и не подпускал ближе. Потом она уже не хотела принять, что он изменился, – месть за прошлое свое разочарование, несмотря на любовь к нему, жила в ней, да и в ком она не живет, – а еще усталость и неверие – все это не позволяло ей понять, что развязка близко, а потом ничего похожего, может, и не случится.

Все, что происходило с ними, было так опасно, так хрупко, что им расстаться бы ненадолго, помолчать врозь, соскучиться – глядишь, они и проскочили бы этот полустанок расставания.

Но он, как всегда, пер, желая ясности, и остановиться уже не мог – ему казалось, что надо уехать вдвоем куда-нибудь далеко и тогда все наладится вновь.

Она покорилась – она-то все понимала раньше, чем он, и мечтала только о счастливом случае, который им помог бы.

Не скрываясь больше, они сели в один самолет, сели рядом, так что соприкасались колени и смешивалось дыхание – билеты попались случайные, в самом хвосте самолета. Болтали о всяких глупостях, обсуждая ее подруг и его друзей, новый фильм Литвиновой, который их угораздило посмотреть на фестивале, и планируя, как они проведут вечер по прилете.

Потом она уснула – улеглась на его плечо, крепко взяв за руку, и спала так до прилета, а он не шевелился – покой, который разлился внутри его, казался ему началом счастья, которое ждало их впереди.