Анатолий Малкин: А потом пошел снег… (сборник)

Он нашел ее без сознания, в садовом домике, лежащего уже не человека, а что-то отсутствующее в нашем мире, с руками, которые выписывали какие-то иероглифы в воздухе, будто она пыталась ему что-то рассказать на неведомом языке и о чем-то попросить.

Она была невероятно энергичным человеком, очень властным, очень упрямым, очень настойчивым, который привык, помогая, решать все за другого.

Она настояла на том, чтобы поехать на участок, просто умотала, умолила его дать ей машину и была счастлива, когда добилась своего. И жила там загорелая и такая посвежевшая, что он, приезжая раз в неделю – десять дней, не мог отбиться от ее забот и делал пальцы крестиком, как в детстве, при разных мрачных мыслях, которые его не оставляли.

И вот это случилось.

И вот он один.

Он боролся за нее как мог – нашел лучшую реанимационную, и, не обращая внимания на лица врачей и уговоры близких, доставал самые новейшие лекарства, и не давал остановить ее сердце месяц или больше, не важно, что она решила сама за него – она не хотела возвращаться, хотя любила жизнь безмерно, но, видимо, что-то перестало ее устраивать в нем и в других близких, от чего-то она устала, надорвалась, – словом, однажды она ушла.

Он попытался ее вернуть – нашел грузовик с краном, выкопал грушу, большую, ветвистую, и повез к себе на свой участок.

Там маму – так звал он про себя грушу – посадил прямо перед окнами, в которые любил глядеть на сад вечером.

Груша недолго стояла зеленая, листву сбросила на следующий день и встала перед ним обнаженной – он чувствовал себя патологоанатомом, разглядывающим новое поступление в морге.

Год он не обращал внимания на нытье жены, которая упорно заводила один и тот же разговор о том, как это дерево действует ей на нервы, или о том, что в этот раз у него ничего не выйдет, или о том, как он похож на родню таким слоновьим упорством и бессердечностью.

Однажды жена перестала ездить на дачу – оставалась в городе, придумывая всякие дела, пока они не привыкли проводить выходные врозь.

Однажды ночью – он теперь спал не в общей спальне, а на третьем этаже, под крышей, где через большие окна были так близки звезды или небо с облаками в дождь, – он неожиданно, во сне, ощутил до мурашек на коже, что он не один. Обычно невероятно трусливый в таких случаях – он не зажег свет, а открыл глаза и смотрел в темноту.

Кто-то стоял перед ним – он это явственно чувствовал – и смотрел на него, и он знал, кто это был.

Потом он снова заснул сладким детским сном, свернувшись под одеялом калачиком, проснувшись, удивился вчерашнему, спустился на первый этаж, налил чаю, подошел к окну и ахнул – груша была покрыта кипенно-белым, узорчатым покрывалом цветов.

Жена не поверила, приехала специально через час, поджав губы, постояла напротив дерева, пожала плечами и сказала, что это случайность, всякое бывает, но была с ним осторожна и на дачу начала ездить, как прежде.

На следующий год груша принесла шесть маленьких грушек, очень сладких…

Мыс желания

Утром он проснулся в номере один.

Они расставались долго, то есть нет, не так – он по складу своего характера был очень последовательной натурой, очень системной, все планировал наперед, чуть ли не на год, и просто жаждал отношений – не игры в них, не встреч без последствий и обязательств, а именно того, что называл для себя семьей, поэтому терпеть не мог коротких встреч, поездок, придуманных ею в те места, где никто не мог заметить их сладкую парочку, терпеть не мог отельной любви.

Он привык к тому, что его потребляют, закрывал все риски и опасности, связанные с таким отношением к нему, но взамен хотел, чтобы его было его и чтобы он был не частью ее жизни, а всем и полностью, – словом, хотел, чтобы его любили так, как он понимал это слово.

Сам пошагал по стране, ища в ней и для нее разных богатств – с шестнадцати лет в геологических партиях мотался от Печенги до Якутска. Сначала привлекал грубый товарищеский дух отношений, когда каждый зависел от каждого и помыслить нельзя было, чтобы не помочь товарищу, помыслить отойти в сторону и чего-то не захотеть. Ну, и романтика привлекала, да и замечательные, по прежним меркам, деньги тоже имели свое значение.

Но потом понял, что это и есть его путь, закончил заочно МГУ и завязал надолго с нормальной жизнью, до первой женитьбы, потом женился еще раз, а дальше не экспериментировал – секса хватало в деревнях, встречавшихся по ходу движения партии, да труд был такой тяжелый, что часто думать об этом и не хотелось.