Анатолий Малкин: А потом пошел снег… (сборник)

Наверху, в турбазе, затихла музыка, и у них все тоже произошло быстро, очень быстро, слишком быстро, и оба знали, что им не было хорошо. Может, чудились шаги по тропинке, может, было неудобно на каменистой почве, может, луна поднялась высоко и украла полутьму, в которой фантазии легче разбудить желание – скорее всего, он стеснялся, боясь ей не понравиться, а она не знала, как его успокоить, и не знала, как спрятать свое разочарование от его торопливости. Они сидели рядом, свесив ноги с обрыва, и молча смотрели на ночное море, жалея о том, как все было. Кто из них первый дотронулся до руки другого, кто первым понял, что то, что происходит, похоже на расставание без встречи, и испугался потери, чей взгляд проник в самое сердце другого – неважно. На самом-то деле они совсем не хотели потерять друг друга, хотя это было бы сделать так просто, а дальше легко и необременительно порхать мотыльками-однодневками, нежась в любовной истоме, воспламененной солнечными лучами, совсем не собираясь превращать обычное приключение в что-то серьезное.

Но они были другими, и им были суждены переживания – уж такими они уродились на этот свет. Когда их бросило друг к другу во второй раз, они забыли обо всем, сгорая, как ни странно, в неведомых до сих пор этим взрослым людям ощущениях без остатка. А потом заснули мгновенно, обнаженные, под холодными взглядами сияющих на черном небе равнодушных звезд, лежа в обнимку, теперь и во сне не рискуя расстаться друг с другом.

Еще до солнца, дрожа от холода, осторожно, почти на цыпочках, они прошмыгнули сквозь дыру в заборе на турбазу и, не прощаясь, разошлись по корпусам.

Когда он, продрогший, но вполне счастливый, осторожно скрипя половицами, открыл дверь, все в спальне номер пять спали после танцев как убитые, и только один взгляд буравил ему спину, пока он по-быстрому раздевался, – дождался его, блестя стеклами очков в своем углу, влюбленный в Ольгу с первого дня Йосик и, все поняв, обреченно повернулся к нему спиной и затих.

Утром его разбудил оглушительный хохот ребят, которые столпились у его кровати, разглядывая джинсы, заляпанные желтой глиной до колен. Он орал им в ответ, отбиваясь, врал отчаянно, что провалился вчера у забора в какую-то яму, а они свистели ему в ответ, обзывали безжалостным истребителем женской красоты и требовали давать подробности.

Йосик, забравшись с ногами на кровать, смотрел на него ненавидящими, покрасневшими от слез и бессонницы глазами. И Гелий вдруг понял, что этот невзрачный худенький паренек, которого он невзначай обидел, необычайно замкнутый, нежный и очень решительный в своих чувствах, на самом деле самый близкий ему человек среди всей этой оравы не злых в общем-то, но довольно незамысловатых в своих мыслях и желаниях собратьев по двухнедельной лагерной жизни.

Весь следующий день они не встречались до вечера.

Оставив джинсы отмокать в душевой под струей воды, после завтрака он начал обрабатывать ребят, соблазняя их на организацию вечернего шашлыка. С мясом в стране было напряженно, у многих в городах его не продавали, а выдавали по праздникам или попросту давали – это было главное слово для жизни тогда, грубый сексуальный смысл которого был в нем совсем не главным.

Парни очень сомневались, что удастся добыть десяток килограмм свинины – меньше для сорока человек доставать было бессмысленно, но Гелий был так уверен, так полон энергии и желания произвести впечатление на Ольгу, что все-таки уломал команду скинуться.

В город отправились сразу после завтрака вчетвером – он, Володька Тасазать и прицепившийся к ним как репей Йося, который теперь не выпускал Гелия из виду ни на минуту.

Базар, или колхозный рынок – так тогда называли место, где вовсю процветали частнособственнические инстинкты и можно было что-то заработать, – располагался рядом с вокзалом и был вполне наполнен разными южными овощами, фруктами, зеленью, но из мясного висела над прилавком только тройка тощих синеватых кур со свисавшими печальными головами, увенчанными сиреневого цвета смятыми гребнями, да стояла длинная очередь за яйцами по девяносто копеек.

Они уныло переглядывались, прикидывая, следует ли им искать еду еще где-то или скромно обойтись местным пивом и помидорами с огурцами, как к ним подкатил усатый, восточного вида мужичок в обвисшей по бокам синей майке и с черными волосами, которые пышной шапкой кучерявились по всему телу, и поинтересовался на смеси грузинско-русско-украинского наречия, что ищут генацвале, а потом с ходу предложил решить проблему, «ынтылигентным гастям с пид сталицы», всего за трешку с носа – тут Гелий окончательно уверился, что там, наверху, кто-то за ним следит и всерьез помогает.