Николай Фокин - М Ы Р О Д И Л И СЬ И Ж И Л И Н А У Р А Л Е – Р Е К Е ...

Днем в нашем доме оставалась лишь мама с Костей и внучкой. После

первых горьких военных дней она немного (думается, чисто внешне)

успокоилась.. В начале июля мы получили письмо от Грини, в котором он

рассказывал о каких - то “специальных” занятиях, службе и отдыхе,

описывал небольшое ( польское? белорусское? ) местечко и его

жителей.. Радостное, светлое письмо, которое раньше обрадовало бы маму.

Но ее встревожила дата...Письмо сын отправил 15 июня, т. е. он сообщал о

своей жизни за неделю до начала войны... А где он сейчас? Что с ним?..

Эти и другие вопросы оставались без ответа. Отец старался успокоить

маму : “Подожди хотя бы немного... Вот придет другое письмо, и мы

тогда все узнаем...” Но другого письма ни родители, ни братья с сестрой

никогда не получили...

В свободные от кухонно - домашних дел минуты мама читала старые

письма Грини... Читала - и плакала... Каждый день молилась “за здравие

раба Божия Григория...” Но ни чтение писем, ни молитвы не приносили ей

душевного покоя и желаемой уверенности в том, что “все благополучно

закончится” .. Отец, не выносивший детских жалоб и женских слез, порою

не выдерживал и “срывался” в громком крике: ”...Зачем ты его раньше

времени хоронишь?. Он живой...“ Но, кажется, и сам уже не верил, что

придет добрая весть от старшего сына.. ...

Володю и меня отец отправил на бахчу: “Нечего все дни дома

балберничать (т. е. бездельничать, “дурака валять”), делом займитесь...”

Коротко, но твердо еще раз объяснил наши обязанности: регулярно и

аккуратно пропалывать весь участок, беречь арбузы и тыквы, вовремя

“снимать” спелые дыни ( “...помните, они не должны перезревать...”),

следить за подсолнухами ( “...гоняйте скворцов и воробьев...”) и вовремя

“обивать” их, чтобы не “пропали” семена.. Каждый день мы были обязаны

собирать ведро вороняжки... И еще: “Проверяйте через день соседнюю

лощину. Там у нас картошка...Боюсь, что зима будет холодной, тяжелой и

надо приготовиться к ней уже сейчас, а с картошкой будет легче..”

... Возникло странное, несколько загадочное “недоразумение” (как

говорил отец). Городские возчики неожиданно прекратили свою работу

(если говорить мягко): артель “Гуж” (не без помощи властей)

“самораспустилась”. В ней никто (даже руководители) не остался:

сотрудников помоложе мобилизовали, а тех, кто “в возрасте”, отправили

159

в “трудовую армию”. Двух братьев отца (Иллариона и Степана) и

нескольких его приятелей “увезли” (как говорили близкие) в дальние,

неизвестные края “каменного” Урала...

Артельных лошадей “сдали” в ближние колхозы - совхозы или в

городские хозяйства, где они зимою погибли: у новые “хозяев” не было

кормов или они не умели заботиться о животных..

12

Отца вместе с Сивым оставили в городе. Видимо, имели какое -то

значение его возраст и рабочий опыт. Бывший “гужевик” оказался в

распоряжении городского военкомата как мобилизованный “трудармеец”.

Однако ему приходилось постоянно заниматься делами, не имевшими

отношения к этой организации.. Всю осень и раннюю зиму он трудился на

строительстве нового аэродрома, в 3 - 4 километрах к северу от города.

Почти полгода там работал весь Уральск: школьники старших классов и

студенты, учителя и служащие, немолодые мужчины и женщины -

домохозяйки. Многие из них впервые “имели дело с землей”. Даже отцу с

его бахчевыми и сенокосными навыками было трудно: он перевозил

щебенку, песок, цемент, бетонные плиты и пр. Работал не только как

извозчик, но и как грузчик - “доброволец”. Сам нагружал и разгружал

подводу, жалея женщин и школьников: они не могли быть серьезными

помощниками в его тяжелой работе...

Отец не жалел себя: после окончания “рабочей смены”, минуя дом,

сразу отправлялся на бахчу: проверять, как мы выполняем его “задание”.

Приезжал обычно поздним вечером, иногда - ночью, на один -два часа.

Пока мы складывали в телеге дыни, арбузы и вороняжку, - он отдыхал. Но

отец не позволял себе “залеживаться”. Старался как можно быстрее

отправиться в обратный путь: ведь все собранное нами нужно было

обязательно продать утром, пока не испортилось.. И его начальство

требовало соблюдать порядок и дисциплину: возчик должен быть в

военкомате в назначенный час...

Никто из членов нашей семьи не любил и не умел торговать на базаре.

Но заниматься этим “неприятным делом” все же приходилось. В роли