Николай Фокин - М Ы Р О Д И Л И СЬ И Ж И Л И Н А У Р А Л Е – Р Е К Е ...

отказывались продавать продукты, хотя дед предлагал им хорошие

«живые» деньги. Приходилось ездить за Урал и там вести долгие

разговоры с аксакалами, чтобы получить (купить или обменять)

необходимые семье продукты.

И в собственном доме жизнь незаметно становилась непривычной.

Для будущего деда – малопонятной. Иван в свободное от службы в

мастерской время по-прежнему аккуратно выполнял хозяйственные дела и

просьбы отца, но было заметно, что его больше заботит не столько родной

дом, сколько будущее своей семьи и собственная судьба. Сын надеялся

через год-два стать самостоятельным хозяином: «Не мальчик, чтоб

выслушивать советы да бегать на посылках. Пора заняться собственным

делом». Новые мысли и желания тревожили казака и невольно отдаляли

его от отца. Но открыто заявить о них и нарушить традиции старой

«истинной веры» и привычные семейные правила Иван еще не решался.

Степан и Илларион, служившие в запасном полку, лишь иногда

забегали в дом. Помочь отцу они не могли. И получилось так, что он один,

без поддержки детей тащил воз повседневных дел и семейных забот. Так

понимался и исполнялся долг главы дома. Но иначе не могло быть,

особенно в наступившее трудное, невеселое время.

14

57

Жизнь уже по-настоящему серьезно пугала. С каждым месяцем

становилась «совсем запутанной» (как говорил отец). Уральцы беспокойно

вслушивались в новости, доносившиеся из Петрограда и с фронтов. Все

устали от войны, от постоянной тревоги за родных и близких, от растущей

неурядицы в Войске. Раненым землякам, приезжавшим домой на одну-две

недели, даже Горынычи задавали одни и те же вопросы, на которые никто

не знал ответов: «Скоро ли кончится война? О чем думают наверху?

Неужто сначала всех перебьют, а лишь потом наступит замирение?».

Рядовые казаки плохо разбирались в политике, газетных статьях и

партийных

обещаниях.

Жили,

руководствуясь

традиционными

войсковыми правилами и российскими законами. Честно служили Царю и

Отечеству. И поэтому не сразу поверили в отречение Николая Второго,

хотя местные «Ведомости» 5-го марта опубликовали царский манифест, в

котором говорилось: «… признали Мы за благо отречься от Престола

Государства Российского и сложить с Себя Верховную власть».

Местная интеллигенция шумно и восторженно приветствовала

Февральскую революцию. Весной и летом в центре города прошли десятки

демонстраций и митингов. Мальчишки, особенно часто Василий, убегали

на Большую улицу и с любопытством разглядывали кричащие толпы

незнакомых людей.. Над ними реяли веселые красные флаги и большие

полотнища (их называли «плакаты») с красиво написанными непонятными

словами. Казаков среди демонстрантов ребята видели редко: «...Это все,

наверное, чужие. Они приехали к нам из России, чтобы дома не работать...,

– объяснял младший Саше. – Давай и мы пойдем с ними и станем

кричать.». Но более опытный и спокойный брат не поддержал его:

«Попробуй... Покричи. Достанется сразу. Не обрадуешься.».

Газеты писали о «торжестве свободы и демократии», о «новой»

России и ее «светлом будущем». Но рабочие не поняли и не приняли идею

обещанного «царства любви и справедливости» и объявили забастовку.

Рядовые казаки (и мой дед ) в эти шумное, “безалаберное” время жили

своими заботами и делами. «Передовым деятелям» они казались

политически вредными, ничтожными и эгоистичными людьми. Но мелочи

быта и повседневная работа порою требовали не менее сложных решений

и быстрых усилий, от которых могла зависеть жизнь в каждом доме. Ведь

и в «эпоху революционной бури» кто-о должен пахать и сеять, выращивать

хлеб и косить траву, кормить скот и ловить рыбу, воспитывать детей и

заботиться о стариках. И постоянно думать о том, как прожить в эти

непонятные дни и месяцы.

Поздней осенью 1917-го года с фронта стали возвращаться казаки.

Уставшие от войны, озлобленные, не верящие ни одному слову

митинговых ораторов, они надеялись на мир и согласие в Войске, мечтали

о встрече с любимыми и счастье в родных семьях. Обиженные холодной

58

встречей Горынычей («вы – не казаки, вы – предатели...») и равнодушием

местных властей фронтовики повели себя вызывающе скандально (драки,

стрельба, мародерство, погромы и пр.). Хозяйственное правление,

потерявшее авторитет среди казаков, с большим трудом смогло успокоить