User - Sneg i Tuman - Chastnaya zhizn'.docx

Марта посмотрела на Марину, подождала несколько секунд, потом заказала завтрак. Затем легко так почти спрыгнула с кресла, достала из дорожной сумки футляр с умывальными принадлежностями, взяла полотенце и пошла умываться.

Картинки сменяли одна другую так быстро, все убыстряя и убыстряя темп, что Марине хотелось стонать от отчаяния. Она позвала стюардессу и велела принести еще коньяка.

Вернулась Марта, внимательно посмотрела на новую полную рюмку, спросила:

-- Не рано ли для коньяка, дорогая?

Марина промолчала.

-- Пойдешь умываться? Там свободно… а то японцы набегут… их вон сзади целых шесть штук…

Забрала у нее из рук коньяк и протянула свое полотенце.

Марина машинально взяла его и направилась в туалет. И там уже, аккуратно закрыв дверь на замок, уткнулась лицом во влажную фланель с еле уловимыми следами «Маже Нуар».

Ей потребовалось, наверное, не менее десяти минут, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

-- Опомнись… так нельзя… -- шептала она своему отражению, -- Можно все испортить…

Да, можно было все испортить.

-- Не надо было пить… да еще и коньяк…

Ей казалось, она была почти уверена, что Марта все понимает, что ей тоже с трудом дается нейтральность, спокойное равнодушие, непринужденность. Но все же только почти. А если нет? Если все только показалось?

-- Она спала, а ты хлестала коньяк… не каждому это понравится, -- продолжала шептать она своему отражению, -- Теперь полотенце тут нюхаешь… час уже… Вспомни, вспомни же, наконец, что у тебя компания с миллионными оборотами. Она у тебя горела два раза. У тебя триста мужиков в подчинении. Ты генеральный директор!!

Но чувствовала она себя просто бабой.

-- Надо взять себя в руки. Чтобы не испортить ничего окончательно.

Она умылась холодной водой, кое-как пригладила волосы, еще раз поднесла полотенце к лицу, еще раз вдохнула в себя его влажный запах. Еще раз спросила свое отражение:

-- А что я могу предложить? Кроме себя?

-- Как ты долго… -- сказала Марта, -- Все в порядке?

-- Посадку не люблю…

-- Тогда, может, все-таки коньяка?

-- Ой, нет! – отмахнулась Марина, -- Только хуже. А впрочем…

-- Ну просто сама последовательность…

Ей показалось, что Марта не только забеспокоилась, но и была немного разочарована ее словами.

«Хватит. Хватит уже все придумывать. Хватит искать смысл в каждой изменившейся ее интонации. Хватит», -- одернула она себя.

Спокойно уселась в кресло, которое стюардесса уже привела в порядок, и махнула рукой стюарту, чтобы нес завтрак.

-- Я голодная. Я сейчас все тут съем, -- сказала Марта.

-- Приятного аппетита, дорогая, -- улыбнулась Марина.

И они принялись завтракать.

Марта шутила. Марина шутила в ответ. Марта сыпала сахар в чашку с кофе Марины и помешивала его ложечкой. Марина намазывала ей тосты маслом. Марта потягивала кофе, Марина цедила коньяк. Марта чистила ножом грушу, складывая аккуратную ленточку кожуры в блюдечко. Марина тянулась к тарелке с сыром, слегка касаясь грудью руки Марты в изгибе локтя, чувствовала, как та замирает, медлила секунду, прислушиваясь – дышит? нет? Нет, дыхания не было слышно. И она успокоенная отодвигалась.

Она вдруг подумала о том, что вот если бы не самолет, что вот если бы снова завтрак в гостинице, как сутки назад, она бы не стала ждать Марты. Она бы, пожалуй, рискнула. Чем черт не шутит? Ведь не дышит же… ведь замирает же… Она бы отпихнула к черту этот столик с изысканным и так красиво сервированным завтраком и поцеловала бы ее. Сама. Но не здесь. Здесь надо держать лицо. Держать так держать.

И она улыбалась светской улыбкой, видя, как косится на нее Марта.

-- Ты водителя вызвала? – спросила вдруг Марта, красивым жестом отламывая кусочек бисквита.

-- Ну да. А что?

И взяла в руки вилку и нож и пододвинула к себе тарелку с очищенной Мартой грушей.

-- Да хотела предложить подвезти…

-- Да ладно тебе… На своем доеду. Ты куда сейчас, кстати? На Садовническую?

-- Нет, в Петрово. Домой хочу.

-- Ты же говорила, что у тебя там пусто?

Марина снова потянулась к тарелочке с сырным ассорти.

-- Я купила кровать перед отъездом… -- выдохнула ей в шею Марта.

-- Да? – повернулась к ней Марина и посмотрела снизу вверх.

-- Двуспальную, -- ответила просто Марта.

Ее лицо было строгим и абсолютно серьезным, а глаза стали совершенно черными.

Марина отстранилась, но взгляда не отвела.

«Пора бы уже и приземляться, что ли, -- подумала она, -- А то становится… как-то…»