User - Sneg i Tuman - Chastnaya zhizn'.docx

Марта улыбнулась. Что еще можно ждать от Алены, как не горячий ужин? Есть хотелось страшно, но она отказалась:

-- Марину подождем.

-- У тебя неприятности? Работа? – ответила Алена вопросом на вопрос.

-- Пока нет. Но могут стать таковыми…

-- Расскажешь?

-- Да ерунда какая-то… Понять не могу, -- ответила Марта, усмехнувшись.

Села на диван, закурила.

-- Все по мелочи, но все как-то кучей. То одно, то другое… Типография то цену повышает, то график меняет – с каждым разом все неудобнее. И разговаривать отказываются. Все в декларативной форме. Типа не нравится – сваливайте… Вагон бумаги сперли… то ли потеряли… Хорошо еще, что пока только грозятся, а не сразу договор присылают новый.

-- Как это?

-- Откуда я знаю, как… просто сперли и все. В пятницу стоял, а теперь нету… И Лешек к себе зовет…

-- А это странно? Необычно?

-- Я у него в пятницу была! Ежемесячный визит… -- Марта пожала в недоумении плечами, -- О чем еще говорить-то?

Где-то около девяти Марта начала нервничать. Алена просто кожей ощущала нарастающее в ней беспокойство.

Марта не металась по комнате, не выглядывала поминутно в окно, не смотрела на дорожку через стеклянную дверь. Она полулежала на диване, напротив Алены, положив на живот блюдо с виноградом. Отщипывала розовые крупные ягоды, держала их какое-то время на свету, словно хотела разглядеть, что там у них внутри. Или просто пыталась сосчитать косточки? Повертев так ягоду несколько секунд, отправляла в рот, медленно жевала.

Алена что-то рисовала в блокноте, видимо, делала какие-то наброски, изредка задавала Марте вопросы. Та отвечала. Чаще, правда, невпопад.

В какой-то момент Алена не выдержала, отложила карандаш, спросила:

-- А во сколько она обычно приезжает?

-- Часов в восемь, если не задерживается...

-- Предупреждает?

-- Мы всегда друг друга предупреждаем.

-- Так где она? Не сказала?

Марта поставила блюдо на столик, села, выпрямившись.

-- У нее сегодня контракт. Хороший такой контракт, с немцами. На трешку... Подпишет, будет в шоколаде.

-- А во сколько?

-- В три...

Алена посмотрела на часы. Было без пяти девять.

-- Ты ревнуешь?

-- О чем ты?.. А... Нет, не то... Просто беспокоюсь. Что-то случилось. Иначе она давно была бы дома. Или хотя бы позвонила.

-- Так позвони сама! Чего так вот сидеть и дергаться?

Марта поморщилась.

-- Да не по себе как-то…

Отвернулась и добавила, неуверенно усмехнувшись:

-- Я с трех часов места себе найти не могу. Предчувствие какое-то дурацкое. И потом если бы все было в порядке и она, допустим, завалилась куда-нибудь сделку отмечать, то отзвонила бы обязательно. А так… Остается только дождаться и узнать, что же там стряслось…

Марина приехала через полчаса. За рулем сидела сама, что было дурным знаком. Марта видела через стеклянную дверь, как она припарковалась, медленно вылезла из машины, держа в руках пухлый желтый конверт, захлопнула дверцу. Посмотрела на почти черное небо, на верхушки деревьев, блестевшие в свете электрических фонарей. Медленно пошла по дорожке к дому.

Марта встала ей на встречу. Хотела спросить, где сумка, но не спросила. Алена сидела в кресле молча, переводила взгляд с одной на другую. Но Марина, казалось, ее не замечала, смотрела лишь на Марту. Подошла, погладила по щеке, словно успокаивала, поцеловала. Потом отстранилась, медленно и отчетливо произнесла, продолжая все также в глаза смотреть Марте:

-- Я тебя только об одном прошу -- не принимай на свой счет...

И протянула ей желтый конверт. Добавила все также отчетливо и медленно:

-- Это было в папках с грифом «Демонстрационные материалы».

Повернулась к Алене и неожиданно весело спросила:

-- Хочешь взглянуть?

…Алене фотографии такими уж чудовищными не показались. По большей части они не были ни скандальными, ни шокирующими. Пятнадцать карточек великолепного качества, на которых две вполне довольных жизнью и собой молодые женщины ели, пили, смеялись, загорали, танцевали, разговаривали.

Быть может, две чуть более откровенны, чем хотелось бы. Да и то на слишком уж пуританский взгляд. На одной они стоят перед небоскребом, задрав вверх головы. Марта обнимает Марину за талию и чуть сильнее, чем следовало бы, прижимает к себе. На второй Марина кормит Марту чем-то желтым, а та жмурится от удовольствия, и пальцы Марины совсем касаются губ Марты.

И лишь одна действительно и откровенная, и скандальная, и даже могущая шокировать – опять же, пуритан. Для совсем бестолковых - кто сразу не понял. И руки на талии, и глаза зажмурены, и руки у губ, и губы к губам. И крупным планом, чтобы можно было получше разглядеть.