Aleksandra Sokolova - Play

Она замялась. Ксюша смотрела на нее пристально и курила.

-Они… Изнасиловали девочку. Девушку. Изнасиловали и избили.

Stop. Play.

Ксюха смотрела на Анастасию Павловну, и та плыла перед ее глазами. Черты лица расплывались, делались размытыми и норовили скрыться окончательно.

-Они были пьяные, очень пьяные, и, видимо… Не знаю. Ксюша, я не пытаюсь оправдать его, или что-то еще… Я…

Словно потолок обрушился на голову. Словно кран экскаватора развернулся и изо всех сил шарахнул по лицу, сминая череп в плоскую фигуру. Словно мир завертелся волчком, и полетели в разные стороны деревья, дома, дороги.

Анастасия Павловна подошла к ней и остановилась в полушаге.

-Помоги мне, - попросила она, и Ксюха удивилась: почему она не плачет? На ее каменном, застывшем лице не было ни единой эмоции. Вообще ничего не было видно.

Ксюха затянулась, не ощущая ни вкуса, ни запаха дыма, затушила окурок и сказала:

-Нет.

Анастасия Павловна дернулась, но осталась на месте. Она смотрела на Ксюху и больше не шевелилась. Шевелились только губы.

-Я умоляю тебя. Мне больше не к кому пойти. Он погибнет в тюрьме. Прошу тебя, Ксюша. Помоги мне.

-Нет.

Ветер колыхнул занавеску на окне. Где-то вдали завыла собака. Великий, вселенский ужас наполнил Ксюхину душу. Изнасиловали. Девочку.

А в следующую секунду Анастасия Павловна встала перед ней на колени.

Она не упала, не опустилась, не рухнула – просто в какой-то момент как будто осела на пол, и посмотрела на Ксюху снизу вверх.

-Если ты любишь меня, - прошептала она, - если ты правда меня любишь. Я умоляю тебя – помоги мне спасти сына. И я сделаю все, что ты захочешь. Останусь с тобой, дам тебе все, чего бы ты ни попросила. Я умоляю тебя, Ксюша. Помоги мне спасти сына.

Ксюха почувствовала, как наливается силой кулак. В эту секунду ей очень хотелось ударить. Разбить в крошку это ледяное, будто сделанное из мрамора, лицо. Разбить так, чтобы собрать его и склеить было уже невозможно. Это лицо… Лицо женщины, которую она любила.

Она слезла с подоконника и, обходя Анастасию Павловну стороной, переместилась к кухонной раковине. Включила воду, умылась. Постояла, упершись руками. Обернулась.

«Ну и что ты сделаешь, детка?».

«Ты знаешь, что».

«Не смей. Не смей. Ты не имеешь права».

«Я знаю».

-Вставайте, Анастасия Павловна, - сказала Ксюха, старательно избегая ее взглядом. – Пол холодный.

Ненависть. Огромная, первоклассная ненависть, затопила ее с ног до головы. Если бы можно было в этот момент схватить пистолет, приставить его к подбородку, и нажать на курок – она бы, несомненно, так и сделала.

«У меня нет выбора».

«Выбор есть всегда, и ты хорошо это знаешь».

«У меня нет выбора, потому много лет назад я его уже сделала».

Анастасия Павловна поднялась и, послушная, стояла теперь рядом со столом.

-Твой телефон звонит, - сказала она, глядя на вибрирующий аппарат.

Ксюха протянула руку, взяла телефон, и нажала кнопку вызова.

-Слушаю, - слово вырвалось с каким-то скрипом.

И услышала в ответ такой же – едва знакомый, хрипяще-скрипящий, голос.

-Мне только что звонила Ира. Коля повесился. Похороны во вторник.

-Я поняла.

Она отключила связь и положила телефон на стол. Дальше все нужно было делать очень медленно.

Медленно вытащить сигарету из пачки, медленно ухватить ее зубами, медленно зажечь спичку, медленно затянуться.

-Идите в комнату, Анастасия Павловна, - сказать так же медленно. – И ложитесь спать. Я все сделаю.

Через мгновение Ксюха осталась на кухне одна.

И тогда пришла темнота.

Forvard

Она больше не спрашивала себя, правильно поступает или нет. Не пыталась найти оправданий и оговориться, почему все именно так. Она просто выключилась, и заставила себя действовать.

С Родионом встретилась в ресторане. Быстро обрисовала ситуацию.

-Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ты придешь за помощью именно ко мне, - улыбнулся он, когда Ксюха замолчала.

-Были бы варианты – к тебе бы пошла последнему, - честно сказала она.

-Знаю.

В страшном сне она не могла себе представить, что будет сидеть с ним – вот так, за одним столом и просить о помощи. Несколько лет назад, когда их знакомил один из клиентов, Ксюха дала себе слово никогда не встречаться с ним больше. И не сдержала его.

Родион был страшен. Нет, не внешне – незнакомый человек подумал бы даже, что это вполне приятный мужчина пятидесяти с гаком лет, одетый в дорогой красивый костюм. Страшными были глаза. Ледяные, всегда ледяные, они пронизывали взглядом насквозь и не оставляли в теле ни одного не дрогнувшего места.