Aleksandra Sokolova - Play

Она качнулась, чтобы поцеловать Ксюшу в щеку, но тут же отпрянула, словно обжегшись.

-Спасибо, - без улыбки кивнула Ксюша, и, закинув на плечо гимнастерку, пошла прочь по коридору.

Ася молча смотрела ей вслед.

Forvard. Play.

Ксюха припарковалась возле кладбища в Кузьминках, и долго сидела в машине, выкуривая одну сигарету за другой. Достала телефон, набрала номер.

«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».

Он, наверное, сменил номер. Или просто выбросил телефон куда-нибудь в море. Или добавил ее в черный список. Или что-нибудь еще.

-Почему тебя нет, когда ты так мне нужен? – Спросила Ксюха у зеркала заднего вида. И сама же ответила. – Ты знаешь, почему.

Прав был Джон. Сто, тысячу раз прав – как и всегда, впрочем. Она не должна была возвращаться в Москву. А если уж вернулась – то не должна была возвращаться к Ирке. Нет, не возвращаться – будем уж честными до конца. Не возвращаться, а вырывать ее снова из нормальной привычной жизни, обещать жизнь другую, и снова – который раз – не выполнить обещания.

-Очень трудно… - начала Ксюха вслух и вдруг сбилась. Затянулась горьким дымом. – Очень трудно знать, что ты – дерьмо. А еще труднее знать, что если бы это снова произошло – ты поступила бы так же.

Дерьмо дерьмом, но трусом Ксюха Ковальская не была никогда. Поэтому она затушила сигарету, вылезла из машины, плотнее запахнулась в осеннюю куртку, и пошла вперед по узкой мощеной дорожке.

-Он был твоим другом, - билась в висках назойливая мысль. – И именно ты виновата в его смерти.

Вокруг гроба стояло всего несколько человек. Ксюха, прищурившись, разглядела Иру: та была совершенно белая, будто мелом лицо измазано. Вот только на меле остались бы дорожки от слез, а на Ирином лице их как будто и не было.

Что-то сжалось в Ксюхином животе, когда она поймала Ирин взгляд. И сжалось еще сильнее, когда она подошла к гробу.

Никола был каким-то очень маленьким в этой деревянной коробке. Он словно съежился, усох. Глаза были закрыты, шея стыдливо прикрыта платком, а на лбу – белая ленточка с какими-то символами.

Ксюха смотрела на него и думала, что должна сейчас вспомнить что-то из их детства, из их дружбы. Что должна, наверное, попросить прощения. Что должна что-то еще… А в голову почему-то ничего не шло. Только горло сдавливало, а больше – ничего, совсем ничего.

Она повернулась к Ирке, но Ирка ее не видела. Она, замерев, смотрела, как гроб накрывают крышкой, как вколачивают в нее гвозди, как опускают в землю то, что еще недавно было ее мужем.

Ксюха сделала шаг, и положила руку на Ирино плечо.

-Мне жаль, - сказала она еле слышно. – Ирка, мне так жаль.

Ира кивнула, отшатнулась в сторону, и в следующую секунду Ксюху кто-то сбил с ног.

Она лежала на спине прямо на холодной мокрой земле, и с удивлением ощущала, как взрывается болью лицо, и как на места ударов падает мелкий осенний дождь.

Мишку кто-то оттащил. Он кричал что-то яростное, рвался к Ксюхе, а она лежала на земле и смотрела в небо.

Провела ладонью по губам, поднялась на ноги, кивнула Ирке, и пошла прочь.

Forvard. Play.

Она так и не рассказала Асе, за что просила прощения. Да Ася больше и не просила – ушла на кухню, принялась мыть посуду, напевала там что-то тихонько – Ксения никак не могла разобрать, что именно.

Столько лет прошло, а оказалось, она так хорошо помнит все это – и похороны, и Мишкины кулаки, и Иркин остановившийся взгляд. Помнит, как уходила с кладбища – пустая, будто взяли ее за пятки и вытрясли все, что было доброго и ценного. Ехала на машине куда-то, размазывая грязь по щекам, и все никак не могла остановиться.

А потом приехала домой. И Ася вытирала ее лицо, и смазывала раны зеленкой, и причитала что-то, и, кажется, плакала…

-Аська, - улыбнувшись, сказала вслух Ксения. – Тогда она еще была Анастасией Павловной. И еще долго ею оставалась.

Back. Play.

Она вытащила письмо из ящика вместе с газетами, и не сразу поняла, от кого оно. Адрес на конверте был написан взрослым устоявшимся почерком, а вот обратного адреса не было, и фамилию отправителя разобрать не удалось.

Дома письмо вместе с газетами отправилось на журнальный столик, а Ася ушла на кухню и принялась готовить ужин. Там ее и нашел Денис.

-Это что за чертовщина? – Спросил он, стоя в дверном проеме – огромный, небритый, и, кажется, очень злой.

Ася испуганно посмотрела на его руки. Письмо. Распечатал, и, видимо, прочитал.

-Не знаю, я еще не смотрела. От кого это?